– Да.

Молчим, взявшись за руки. Слова не нужны.

Мы и так понимаем друг друга.

– Пойдём? – спрашивает она.

– Ага.

Уходить не хочется. Но надо ещё выспаться.

Майя вздыхает:

– Если б можно было свалить отсюда. Пока те дрыхнут…

– Нельзя. Они нам нужны.

– Зачем?

– Слыхала, что говорил Султан? В Болхове имелось шестьсот вооружённых охранников. И теперь – столько же агрессивных зомби. А нас всего шестеро. Каждый боец – на счету.

– И тот, слепой?

– Тоже для чего-нибудь сгодится.

– Им нельзя доверять!

– Что мне надо – ещё хотя бы сутки. Я до сих пор не оклемался…

– После фоминского замка?

– Да.

Она кусает губу:

– Времени у нас нет.

– Почему?

– Я ведь рассказывала. Прошлый раз, когда была тут с Тимуром… мы задержались. И под конец едва двигались. Это не от голода.

– А от чего?

– Не знаю. Тут плохое место. Оно вытягивает из тебя силы. Ты не сможешь восстановить их, пока мы внутри.

– Тогда надо спешить. Искать «закладки» несколькими группами. Договоримся с Султаном…

– Это вряд ли.

– Значит, разойдёмся, как в море корабли. Половина боеприпасов и продуктов – наши. Думаю, бригадир не будет возражать.

– Угу. И при первой же оказии – сдаст нас полиции.

Я вздохнул – в её словах была доля истины, очень веская.

– Что ты предлагаешь?

– Избавиться от него. И от остальных.

Я удивлённо моргнул:

– Ты… серьёзно?

Нет, она не думала шутить.

Ветер глотал слова и Майя повысила голос:

– Сейчас… пока они спят. Одной гранаты хватит.

Я поёжился, застегнул куртку.

Всё логично и разумно, милая девушка с лицом ангела… Жаль, ангелы в аду не выживают.

Что я знаю о тех троих? Грубоватая философия Султана, бесстыжая наивность Индейца и слёзы на щеках Крота: «Мой город…»

Этого мало. И много.

Лучше б мы прикончили их ещё там, у разбитой «газели»…

– Сперва попробуем договориться, – выдавил я.

Майя встрепенулась. Я поднял «ганс» наизготовку.

Кто-то взбирался по железной лесенке – нарочито громко ступая на перекладины.

– Чудесная ночь, – донеслись знакомые интонации.

В лунном свете тускло блеснула лысина. Султан с кошачьим проворством вылез из люка.

Fuck!

Почему Ксюха не предупредила? Даже звука не издала.

Бригадир вооружён, но М16 болтается на ремне через плечо. Правая рука отдыхает на ствольной коробке. А взгляд – внимательный и колючий.

Догадался?

Если он стоял у открытого люка… Говорили мы тихо. И ветер… Лишь один раз Майя повысила голос…

Слышал или нет?

– Где девочка? – я чуть опускаю МП-9.

– Там, – машет он вниз.

– Что с ней?

– Она – в порядке.

Мой палец – у спускового крючка.

А ствол «калашникова» Майи едва заметно движется. И застывает. Потому, что над краем люка возникает голова Ксении. Позже – и всё остальное. Включая АК106 в её тонких руках.

– Девочка, я же тебя просила… – вздыхает Майя.

– А пошла ты! – огрызается Ксюха и волком смотрит на блондинку. Чёрт, да ведь она ревнует!

Я – дурак. Забыл, что она – только по внешности ребёнок. Когда борешься за жизнь – быстро взрослеешь. Особенно, если в руках у тебя оружие.

– Ксения!

– Зачем ты с ней связался? – морщится она, – Зачем, Денис?

– Убери автомат, дура! – сердито встряет Майя. Лучше б молчала.

– Им хватит одной гранаты? А тебе, стерва – одной пули!

Я поднимаюсь. И делаю шаг.

Ксения всхлипывает. Но автомат не опускает.

Султан хладнокровно жмёт плечами:

– Обидно, да? Она тоже слышала. И вся педагогика летит к чертям. Самые благие принципы…

– Оказывается ты моралист? – кривится Майя.

– А что, только вам говорить красивыми фразами? О долге, о Родине… И стрелять в спину. Конечно, если долг велит.

– Не тебе нас учить!

– Партизаны… Герои – все, как один. Жаль, поздновато о Родине вспомнили…

– Ты и не вспоминаешь?

– Иногда, – вздыхает Султан, – И молюсь за упокой души.

– Врёшь! Она – живая.

– Нет её. Давно. Ещё до американцев, свои всё распродали. Остались золотые орлы на башнях и старухи у мусорных баков – великое «россиянское» государство.

– Такие, как ты, и продали!

– Я? – его брови изумлённо лезут вверх. Султан трясётся от смеха, – Не подскажешь… где могу получить свою долю?

– Хватит, – встаю между ними.

– Повезло тебе, Денис. С ней не соскучишься… – запинается, не договорив.

Из люка раздаётся чей-то приглушенный вопль. И хриплая ругань. Я узнаю голос Индейца.

Бригадир хмурится.

– Какие-то у него проблемы? – спрашиваю я.

– Наверное, потерял любимые серебряные ложки, – бурчит Майя.

Султан раздражённо моргает:

– Я ведь и поднимался, чтоб сказать… Там едкая гадость прёт из канализации. В туалете весь пол залит этой дрянью. Надо сменить квартиру.

С третьего этажа – ещё один вопль.

– Что-то сильно он разоряется, – язвительно замечает Майя.

Султан бросает на меня короткий, внимательный взгляд:

– Беседу мы потом продолжим, – и спускается по лестнице.

Ксюха остаётся на крыше.

Я трогаю её плечо. Она отшатывается.

Внизу, что-то громыхает.

Трудно разобрать. Ветер гудит в вентиляционной трубе.

Я вхожу в «мансарду» и приседаю у люка. Вслушиваюсь. Два взволнованных голоса. Султан и Крот о чём-то спорят. Отнюдь не о Майе:

– … не успеем.

– Полный абзац!

Я оглядываюсь на девушек. Ох, и не вовремя эти разборки!

– Кажется, дело серьёзное, – говорю Майе. Та молчит. Обиделась, что я не принял её сторону?

Спрашиваю у Ксюхи: