А вот из доклада штаба ВВС округа от 15 мая 1941 г. следует, что командиру 43-й ИАД «говорили» и многое другое:

«Дивизия в настоящее время самая отстающая из всех остальных дивизий ЗапОВО. Имея 239 боевых самолётов, командование дивизии и полков медленно и нерешительно подходило к вводу в строй рядового лётного состава… Ещё хуже обстоит дело с полётами на боевое применение. За весь зимний период при налёте 2127 часов дивизия имеет только 55 воздушных стрельб и 27 воздушных боёв…

Приказ № 0155 характеризовал, что в 161 ИАП, входящем в эту дивизию, налицо развал дисциплины. Этим приказом командир 161 ИАП с работы снят, а командиру дивизии объявлен выговор. Несмотря на приказы № 0022 и 0155, положение с дисциплиной в 43 ИАД не улучшилось, а продолжало ухудшаться. Вот факты: (далее следует перечень случаев пьянок, «безобразных высказываний» и «аморальных явлений», вплоть до самоубийства политрука К. и убийства – застрелен часовым – мл. лейтенанта П.) ». (335)

Спору нет – из пай-мальчиков не получаются лётчики-истребители, но всему же должна быть мера… Стоит отметить и то, что в докладе «О боевой работе 43-й авиадивизии за 6 месяцев Великой Отечественной войны» командир дивизии делает акцент уже не на том, что «с утра до вечера всё гудело, взлетало и стреляло», а на объективных трудностях: «Лётный состав в массе своей недостаточно был обучен, не имел боевого опыта, слабо знал тактику воздушного боя как своей авиации, так и авиации противника; недостаточно умел пользоваться вооружением самолётов, как стрелковым, так и бомбардировочным…» (336)

Столь же противоречивыми выглядят и результаты боевой работы 43-й ИАД в первые дни войны. Перебазированный 22 июня в Барановичи 162-й ИАП занимался главным образом самообороной своего аэродрома. Найти какие-либо «следы» участия полка в прикрытии танковых колонн КМГ Болдина или в сопровождении наших бомбардировщиков мне не удалось (это, конечно же, не исключает того, что «следы» ещё могут найтись). Несомненно, свою негативную роль сыграл и тот факт, что 162-й ИАП был фактически выведен из состава 43-й ИАД (во всех дальнейших отчётах, докладах и сводках о его существовании даже не вспоминают) и оперативно подчинён командованию формирующейся в Барановичах 60-й истребительной дивизии. Утром 25 июня, когда танки Гудериана вышли на ближние подступы к Барановичам, лётный состав бросил самолёты на аэродроме и «перебазировался» на восток.

Разумеется, в мемуарах Захарова нет слова «бросил», написано там всё гораздо пристойнее: «За первые три дня полк не потерял в боях ни одного лётчика. Однако исковерканный, находящийся двое суток под непрерывными бомбёжками аэродром стал непригоден к боевой работе. Взлетать с него было невозможно. Уцелевшие истребители предстояло уничтожить и в пешем строю оставить город». Не говоря уже о том, что «перепахать» аэродром Барановичи (лётное поле 1400x1200 м) до такой степени, чтобы с него не мог взлететь И-16 (длина пробега 230 метров), довольно сложно (особенно если этот аэродром прикрывает истребительный полк, имеющий 62 самолёта и 64 лётчика), кроме упомянутого аэродрома 15-й (Барановический) район авиационного базирования включал в себя ещё 6 аэродромов[44]. При наличии желания было где рассредоточить четыре эскадрильи 162-го ИАП…

Три полка дивизии, на вооружении которых к началу войны числилось 60 И-153 и 115 И-16 (лётчиков в каждом полку было несколько больше, чем самолётов), начали боевые действия с аэродромов Минска (Лощица и Слепянка) и Пуховичи (55 км юго-восточнее Минска). Действовали они, судя по Боевому донесению штаба 43-й ИАД к 20.00 25 июня, очень активно. Фактически за три дня (23, 24, 25 июня) произведено 795 самолёто-вылетов (1,5 вылета в день на один самолёт, включая неисправные), заявлено о 53 сбитых самолётах противника. (337)

В том, что за этими цифрами стоят вполне реальные потери Люфтваффе, сомневаться не приходится. В частности, именно в зоне действия истребителей 43-й ИАД (Минск и его северо-западные пригороды) 24 июня произошло одно из весьма примечательных событий первой недели войны в воздухе: семь пикировщиков Ju-87 из состава 8-го авиакорпуса Люфтваффе были сбиты в течение одного дня (ещё два «лаптёжника» были сбиты 24 июня в районе г. Волковыск, что может быть связано и с действиями 162-го ИАП 43-й ИАД). (338) Всего же до конца месяца (и без учёта потерь 22 июня!) немцы потеряли в полосе Западного фронта «от воздействия противника и по неизвестным причинам» 10 двухмоторных бомбардировщиков, 17 пикирующих Ju-87 и 16 Me-110; и это только безвозвратные потери, не считая повреждённых машин. Кроме того, было ещё сбито и 19 истребителей Bf-109, но значительная часть этих потерь может, как мне представляется, быть зачислена бортстрелкам советских бомбардировщиков.

С другой стороны, результат боевой работы 43-й ИАД – если оценивать его с точки зрения выполнения главных задач истребительной авиации – оказывается совершенно удручающим. Советские бомбардировщики беспощадно уничтожались истребителями противника, были потеряны сотни самолётов с крайне «дефицитными» на войне лётчиками и штурманами. Главный объект, на защиту которого была поставлена 43-я ИАД, оказался разрушен: «В воздухе полное господство авиации противника, город Минск в течение дня подвергался многократным бомбардировкам волнами численностью от 8 до 50 самолётов. В городе большие пожары и разрушения. Здания штаба фронта и штаба ВВС сильно повреждены прямыми попаданиями авиабомб». (339)

Так описываются последствия массированного удара бомбардировщиков Люфтваффе по столице Белоруссии в вечерней Оперативной сводке штаба Западного фронта от 24 июня. В воспоминаниях очевидцев событие это запечатлелось состоявшимся апокалипсисом:

«…Раскиданы, как пушинки, камни, которыми были выложены улицы… На перекрёстке улиц Советской и Урицкого лежали опрокинутые трамвайные вагоны, превратившиеся в братскую могилу людей всех возрастов… Весь центр Минска был уничтожен. Уже к полудню вышли из строя водопровод и электроснабжение. Пока была вода, пожарные пытались бороться с огнём. Но пылающий костёр, в который враги превратили город, разгорался всё больше… Зарево от минских пожаров было видно на расстоянии 10 километров от города… Впечатление было такое, что произошло извержение вулкана…» (340)

В советскую эпоху про разрушительную бомбардировку Минска 24 – 25 июня 1941 года старались лишний раз не вспоминать. А если и вспоминали, то с обязательным указанием «правильной причины» отсутствия должного противодействия: «Как потом выяснилось, наша истребительная авиация, базировавшаяся вблизи Минска, была уничтожена на аэродромах, лишь немногим лётчикам удалось подняться в воздух». (340) Сегодня, когда многие архивные фонды стали доступными, выяснить судьбу самолётов 43– й ИАД становится ещё сложнее.

Понятно, что ни о каком «уничтожении на аэродромах истребительной авиации, базировавшейся вблизи Минска», и речи быть не могло: утром 22 июня, в момент «внезапного вероломного нападения» полки 43-й ИАД базировались восточнее Березины, в 400 км от границы. Последствия первого налёта вражеской авиации на минский аэродром Лощица в документе (боевое донесение штаба дивизии) описаны так: «Неприятельские самолёты в количестве 9 бомбардировщиков бомбили аэродром Лощица. От прямого попадания сгорела одна «чайка» и две бочки бензина. Личный состав – потерь нет. Аэродром годен. Горит деревня Лощица». (341)