Лолка выпила вина и налила еще. Снова выпила. Закурила сигарету. Положила ногу на ногу, оголяя бедро и часть белоснежных трусиков.

— Короче, обстругались мы с ним на мой день рождения. Мне пятнадцать стукнуло. У тебя есть дети?

— Пока нет.

— Если будут, не давайте им дожить до пятнадцати. Так вот, посадил меня Женек в свою убитую «четверку» и повез за город. Прет на сумасшедшей скорости и ничего вокруг не видит. А мне такая скорость в кайф. Я знала, куда и зачем мы едем, но все же кое-что подмечала. Вдруг, думаю, знак какой на пути встретится? Ну вроде «Стоп! Куда, дура?!» И точно. Вижу — дорожный знак. Говорю Джебу: «Мы знак проскочили». — «Какой?» — спрашивает. Я — тогда еще девушка невинная — в знаках не разбиралась. Изобразила рукой волнообразное движение. Джеб говорит: «Херня, проскочим!» А машину вдруг ка-ак подбросит на волнистом участке дороги! Как опустит! Я башкой о крышу ударилась, чуть ремни безопасности не порвала. Короче, в этот вечер привязал он меня к себе и с тех пор не отпускает. Вы, мужики, сволочные личности.

Лолка встала. Абрамов не ожидал, что все случится так быстро. Девушка села на подлокотник его кресла и обвила рукой шею капитана. Сама нашла его губы.

— Мстишь Джебу? — спросил Абрамов. — Или эмоции выплескиваешь?

— Не будь занудой, Шура. Будь проще. Не можешь принять жизнь такой, какая она есть, прими только эту ситуацию. А вместе с ней и меня, — еле слышно прошептала она. — Хочешь открою тебе тайну? Со вчерашнего дня я присматриваюсь к тебе. Честно.

Поначалу Лолка была чуть холодна. Но капитан сумел растопить ее лед. Он и она оказались опытными в постели, чувствовали и угадывали друг друга дыханием, прикосновениями. Он понял, что Лолка впервые изменяет Джебу, по ее чуть недоверчивому взгляду. Он ласкает ее грудь, а она уплывает от незнакомых рук и губ. Она верит и не верит в эти новые чувства. Ее будто впервые коснулась мужская рука, губы.

Абрамов не знал, повторит ли он эти слова завтра, но сейчас горячо и искренне шептал ей на ухо:

— Я люблю тебя...

Сон Лолки сбылся.

Она вспомнила о нем, стоя под теплыми струями душа. Жуткий сон. Она осталась в комнате с незнакомым парнем. Кажется, поняла, что такое смерть. Это когда ты не можешь вырваться из сна, зная, что спишь. И это длится целую вечность...

Она грустно улыбнулась. Теперь она уже никогда не вернется к Джебу.

«Кассандра»

Хаким отметил время. Примерно через полчаса катер Лахмана доставит на борт группу Блинкова. Лахман получил четкие распоряжения. В случае непредвиденной задержки в пути срочно сообщить об этом.

Камиль вызвал в свою каюту шкипера. Капитан вошел, пропуская в апартаменты хозяина мощный рейв, звучавший на средней палубе.

— Тут полно этих американских шалопаев, — Камиль словно зацепился за музыку. — Я закрою каюту и повешу на нее вот эту штуку.

— Что это? — спросил шкипер.

— Это... — Камиль повертел в руках навигатор, — это, мой друг, пищалка. Она передаст сигнал на мой пейджер. Так что я буду знать, когда мой гость войдет в мои апартаменты. Пусть отдыхает, наслаждается жизнью.

Он не доверяет мне, пронеслось в голове шкипера. Может быть, что-то пропало из каюты хозяина, но он не решается сказать об этом прямо? Нет, Камиль — не такой человек. Он бы открыто сказал об этом, нашел виновных и наказал их.

— Хорошо, господин Хаким, я сделаю так, как вы сказали.

— Иди. Я скоро поднимусь на мостик.

Шкипер вышел из каюты. Хаким встал с оттоманки и подошел к Шахину, сидящему на диване. Камиль улыбнулся ему:

— Ну что, мой друг, ты идешь со мной до конца?

— Да, — ответил преданный охранник.

— Давай сюда Завадского.

Прошло десять минут. Камиль вышел из каюты последним. Он продел навигатор через ручку и плотно прижал к двери. Выдернул из-под него плотный магнитный лист. Попробовал представить, каково сейчас сенсору внутри устройства. Наверное, он повел носом, принюхиваясь, и на всякий случай прочистил «spy eye»; завозился, готовый в любой момент открыть свой крохотный замок.

Быстроходный катер поджидал Хакима и его личного телохранителя у левого борта «Кассандры». Шахин отвлек шкипера, и Камиль, высунув руку из окна рубки включил глушитель. До появления дайверов на борту осталось четверть часа.

За пультом управления служебно-разъездного катера стоял Лахман. Вот уже больше двух часов катер шел на высокой скорости, дразня волны. Он утюжил их тримаранными обводами со спонсонами, простирающимися от носа до кормы, и ни разу не поймал подошву волны. Казалось, вот сейчас он клюнет носом и зароется, но всякий раз успевал проскочить с гребня на гребень.

Судно уже миновало Хургаду и было примерно в двадцати милях от Бур-Сафаги.

На креслах и кормовых диванах устроилась команда Блинкова. Долгий путь утомил дайверов, и они в основном молчали.

Лахман включил различительные огни, и катер шел под ними с четверть часа. Окончательно стемнело, когда прямо по курсу обозначился силуэт парохода. На носу, на корме и над тремя надстройками протянулись гирлянды разноцветных огней. Огни модулировали паруса трехмачтового галеона. Легко угадывались очертания кливера и нижней бизани, а также чуть развернутых, словно судно шло в лавировку, фока и грота.

— Нехило, — покивал Кокарев, приподнимая темные очки на лоб. — Вот это мне нравится. Производство «Парамаунт пикчерс».

Мистический такелаж блистал всеми цветами радуги: кливер-леер, ванты, штаги. Казалось, этот огненный галеон действительно идет под парусами. Кок обменялся взглядом с Веселовским.

— Наш хозяин умеет расслабляться. Интересно, речь на какую тему можно толкать на борту этой «Кассандры»?

— На тему — есть ли жизнь после секса, — отозвался Весельчак.

— Ну все, братана поперло.

Лахман подвел катер к борту. Последняя перекладина металлического трапа оказалась на уровне головы. Чижов перебрался на нос и взялся за трап, окончательно останавливая ход катера.

Катер. Трап. Транспортник, переделанный под круизный лайнер. Музыка, праздное оживление на борту. Переплетение прежних рейдов на контрабандные суда и недавнего вторжения на «Святую Екатерину».

Джеб незаметно покачал головой: «Не нравится мне все это». Кстати или нет припомнилось «котику» замечание Завадского: «Камиль — любитель переделывать корабли». Вот уж действительно переплетение.

Парни быстро поднялись на палубу и застыли у борта в недоумении. Легкая оторопь не была вызвана интерьером судна в стиле ардеко 1920 — 1930-х годов. На средней палубе собралось полсотни детей в возрасте тринадцати-пятнадцати лет. Они образовали полукруг, возгласами и хлопками в ладоши подбадривали двух сверстников, исполняющих танец под музыку ди-джея Аллигатора.