Николай Кокарев мельком глянул на Завадского и хмыкнул:

— Тебя прикрыть, брат? — Он поднял бархатистую ткань и накрыл тело полковника израильской разведки.

Покрывало оказалось мало — на виду были ноги Завадского. Кок стянул ткань, но обнажилась голова.

Николай бросил возиться с покойником и подошел к столу. Тем не менее продолжил озвучивать тему укрывания.

— Так, что тут нам накрыли на стол? Действительно ядерный заряд. — Кок приподнял очки на лоб и покачал головой: — Ну надо же... Блок управления отдельно. Взрыватель вот в этом продолговатом корпусе. Имеются ручки для переноски. Медные. Какого-нибудь бомжа бы сюда, он бы развинтил заряд на части и сдал в пункт приема ценных металлов, — разговаривал сам с собой Кок и поглядывал на Тимура, охраняющего вход в каюту.

Музаев был в серых джинсах и клетчатой рубашке навыпуск. Краем уха он слушал привычное ворчание товарища, в наступившей музыкальной паузе звучащее неестественно резко.

— Внутри детонатор и много-много съедобного плутония. Вкусный пирожок.

Кок незаметно от товарища вытянул руку и тут же сжал в кулак подрагивающие пальцы. «Спокойно, спокойно, — начал он уговаривать себя. — Если грохнет, больно не будет».

Он поднес кулак к лицу и нервно покусывал костяшки. Глядел то на пульт с цифрами и кнопками в три ряда, как на телефонном аппарате, то на основной корпус ядерного боезаряда. И в голове вдруг зародилась шалая мысль обезвредить ядерный заряд. «С ума сойти!» — прокомментировал дурную мысль Кокарев.

У Кока была такая же, как у Блинкова, привычка. Он собрал длинные крашеные волосы на затылке и перехватил их резинкой в конский хвост.

— Я знаю только один метод разрядить мину.

— Откуда? — спросил Тимур.

— Учили, — туманно ответил Кок. И добавил: — По наглядным пособиям. Надо снять металлический кожух. Под ним плутониевый заряд в таком же металлическом панцире, разделенном на сектора — в американском варианте armor shards. На них провода. Не нарушая проводов, нужно снять хотя бы одну пластину. Тогда внутри взорвется только детонатор. Атомную бомбу разряжать — не мозгами ворочать, — произнес любимое выражение Николай. — Тут делов-то на пару минут. Как сказал Горбатый: «Мы тебя не больно зарежем. Чик — и ты уже на небесах».

— Кок, бросай прикалываться.

Николай вздохнул:

— Представление должно продолжаться.

Он снова взялся за ткань, которая скрывала Завадского. Сдернув с него покрывало, он расстелил его на полу. Вместе с Тимуром они перенесли заряд на пол и завернули в ткань.

Прежде чем выполнить наказ командира, Кок отыскал ориентиры в небе.

— Чуть правее луны и чуть левее Большой Медведицы. И совсем рядом с экватором. Дурак найдет, не то что такой опытный водолаз, как я.

— Зачем тебе ориентиры? — обалдел Тимур. — В этом месте скоро вода закипит.

— Как зачем? Через пару лет я приеду сюда на рыбалку. Знаешь, какие тут будут крупные рыбы? Весельчак сказал бы: глаза, а остальное — жопа.

Они раскачали груз и выбросили его за борт.

* * *

— Проблемы? — переспросил охранник. Он направил автомат на Блинкова. — Вход посторонним на мостик запрещен. — Он обращался не только к Блинкову, но и к своим товарищам. Тонкий проводок радиостанции протянулся от наушника за ворот рубашки. Ствол автомата повелительно качнулся. — Выходи отсюда.

Автоматчик шагнул в сторону, продолжая держать «котика» на прицеле.

Джеб сделал шаг, другой, третий. На пороге рубки остановился. Он знал, что предпримет в этом случае охранник. И дождался этого действия. Едва ему в спину ткнулся ствол автомата, Блинков резко развернулся, сбивая локтем оружие. Тут же раскрутился в обратную сторону, опуская руку, и поддел сгибом автомат, волнообразным движением направляя его вниз. Охранник даже не успел нажать на спусковой крючок. В следующий миг «котик», используя автомат как рычаг, бросил противника на пол. Коротко замахнувшись, ударил араба в челюсть.

Не глядя на шкипера, Блинков рванул со щитка бесполезный микрофон и его шнуром связал руки охранника. Вооружился его автоматом и с порога предупредил шкипера:

— Развяжешь его — я вернусь и пристрелю тебя. Держи курс на Бур-Сафагу. И давай гудки: «Терплю бедствие!»

* * *

Ранья Санна только в коротком перерыве между хитами обратила внимание на молодых людей, которых, кажется, до этого момента на корабле не было. Четверо стояли у рубки, но потом куда-то исчезли. Двое прошли мимо нее в нос судна: один с длинными крашеными волосами, другой коротко стриженный, чуть ниже и шире в плечах своего товарища.

Круиз удался, радовалась Санна. Обслуживание на высшем уровне. Официанты из того же «Синдбада», но сколько перемен произошло с ними. Казалось, они были рождены обслуживать подростков, отвечать, им нейтральной, но все же доброжелательной улыбкой на вопрос: «А чего-нибудь покрепче нет?»

Крепче гуавы и апельсинового сока в меню ресторана ничего не значилось.

Еды — сколько угодно. Креветки, кальмары, голуби.

Эта группа детей только вчера вернулась из небольшого круиза на озеро Насер. В связи с малой загруженностью теплохода цены для американских школьников турфирма «Белль Эпок» сбросила вдвое.

Уже совсем скоро на этом судне Камиля Хакима начнется светозвуковое представление. И Ранья была уверена, что оно затмит, конечно же, шоу в Филе. Об этом, нагнетая обстановку, каждые пять минут извещал ди-джей.

Эта палуба словно была предназначена для танцев. Верхняя площадка средней надстройки, окруженная позолоченным парапетом, послужила сценой для ди-джея. Его было плохо видно, зато слышно. Как и положено, он был в темных очках, вязаной шапочке, говорил исключительно по-английски.

Охранники не бросались в глаза своим строгим видом. Они лишь пару раз показались в этой части судна.

Ранья вспомнила, что видела еще одного длинноволосого парня — мельком, с головой вовлеченная в это яркое шоу. В компании шкипера он прошел в нос корабля, но вернулся ли? Шкипер наверняка поднялся на мостик. Но этого при всем желании увидеть было невозможно.

Она не отметила внешность незнакомого парня, но он точно не местный. Санна сейчас вспомнила его деловую походку. Он был среднего роста, строен. Он походил на военного. Чем? Выправкой. Поступью. Поворотом головы в ее сторону.

Бог мой! Он точно обернулся и...

Не может быть! Ранья могла поклясться, что он несколько мгновений смотрел на нее. Разглядывал? Чушь собачья.

Женщина коснулась подбородка, как делала это всегда, когда хотела сосредоточиться на чем-то важном. Отдернула руку: от припухлости на щеке почти не осталось следов, а вот боль все еще давала знать о себе.