Троост вышел одним из первых. Он переодеваться не стал — его обычный желтый комбинезон вполне годился для местных условий. Приняв антибактериальный душ, чтобы не занести на планету земные микроорганизмы, зверолов сошел по трапу и ступил на потрескавшуюся каменистую поверхность.

Обернувшись, он чуть слышно хмыкнул. Считается, что корабли-пионеры имеют изящную и стильную форму — и это в самом деле так… но Троосту они всегда напоминали трехногого пингвина, который зачем-то нацепил балетную пачку.

Конечно, это никакая не пачка, а магнитный парус, служащий как двигателем, так и накопителем энергии. Сейчас такие встречаются разве что на спортивных яхтах — обычный транспорт давно перешел на ионные турбины и конвертеры холодного синтеза. Но корабли-пионеры нередко попадают в экстремальные, совершенно непредвиденные ситуации, поэтому их оснащают и альтернативными решениями. На всякий случай.

Очень жаль, что альтернативы гипердвигателю пока не придумано.

Первым делом экипаж выстроился перед трапом для церемонии поднятия флага. Капитан лично воткнула в землю силовой флагшток, и к небесам взметнулась сверкающая игла, распахнувшаяся огромным знаменем. Государственный флаг Единой Солнечной Системы — небесно-голубое полотнище с ярко-красной лемнискатой Бернулли.

После небольшой речи, объявляющей данную планету и всю звездную систему официально открытой, капитан разрешила экипажу разойтись. Ученым, военным и свободным от вахты офицерам было предложено отправиться к пирамиде.

Всего к пирамиде отправилось аж девятнадцать человек — ровно половина экипажа. Почти все шли на своих двоих, соскучившись по земле под ногами. Все-таки полтора месяца провели в закупоренной металлической банке.

И теперь на пыльных тропинках Карпилии впервые за миллиарды лет появлялись следы человека.

На флаере летели только дипломат и картограф. Очень небыстро, почти со скоростью пешехода. Карпилов методично топографировал местность, пытаясь найти еще хоть какие-нибудь следы титанов, а дипломат просто возлежала с томным видом, любуясь закатным солнцем.

Долорес Орландо отличалась сказочной красотой и не менее сказочной изнеженностью. Она обожала красивые виды и страстно любила путешествовать, но передвижение пешком считала глупейшим занятием на свете. В самом деле, что за каменный век? Разве предок человека для того спускался с дерева?

Тем не менее через двадцать минут ей все-таки пришлось выйти из флаера. Он приземлился у основания пирамиды, и картограф начал видеосъемку, ожидая остальных членов экспедиции.

Видимость в этой местности была ужасная. Прозрачность воздуха — меньше тридцати процентов. Уже через три километра все скрывала мутная дымка. «Джеймс Кэмерон» еще просматривался, а вот простиравшееся за ним море таяло во мгле.

Зато пирамида была видна более чем отчетливо. Цвета свежевыпавшего снега, с ребром в сто восемьдесят метров, она смотрелась чужеродно в этой бесплодной каменистой местности. Поднявшись на возвышенность, земляне минут пять просто стояли и любовались этим удивительным зрелищем.

— Никогда к этому не привыкну, — зачарованно произнесла микробиолог, машинально сжимая руку Трооста. — У меня это уже седьмая экспедиция, но каждый раз — как в первый раз…

— Думаю, со временем это все-таки станет более рутинным, — предположил Троост. — Но вы правы, к подобным моментам привыкнуть невозможно. Когда видишь перед собой… кстати, мы знаем, что это такое?

Этот вопрос как раз обсуждался. Археолог, культуролог и капеллан спорили очень горячо и оживленно. Размахивали руками, бомбардировали друг друга ссылками на разные исследования, осыпали допреальными субэкранами. Но в конце концов они все же пришли к общему знаменателю.

— Мы полагаем, что это культовое сооружение, — высказался археолог.

— Почему? — удивился Троост.

— Ну вы же знаете основное правило археологии, — ехидно произнес капеллан. — Если не уверен — назови культовым сооружением.

— То есть вы просто не знаете, что это такое?

— Знаем, — твердо произнес археолог. — Культовое сооружение.

Впрочем, чего-то иного ожидать было трудно. От титанов остались почти исключительно нефункциональные строения. Колонны, пирамиды, обелиски, статуи. То, что обычно возводится для красоты или из религиозных соображений. Почти всегда — из белого мрамора немыслимой, просто неправдоподобной прочности. Химики утверждают, что это именно мрамор, только неким загадочным образом обработанный. Еще одна загадка погибшей цивилизации.

— Она совсем как египетская, только белая… — пробормотала микробиолог. — Скажите, а это не может быть как-то связано с земными пирамидами?

— Ну что вы, — помотал головой культуролог. — Просто геометрических тел существует не так уж много. Особенно простых. Вот как вы думаете, почему многие древние цивилизации строили свои культовые сооружения именно в виде пирамид? Египтяне, шумеры, ацтеки, майя, китайцы, индусы, нигерийцы, древние греки — у всех встречались храмы, мавзолеи или усыпальницы в форме пирамид. Почему?

— Хм… затрудняюсь ответить.

— Да просто потому, что строить их такими было проще всего. Независимо друг от друга разные народы рассуждали, что жилище бога должно чем-то отличаться от жилища человека. То есть культовое сооружение должно быть не кубическим и не прямоугольным, как большинство обычных каменных зданий, а каким-то другим. И вот тут выбор очень невелик. Построить по-настоящему большое здание в виде шара, цилиндра, конуса или какого-нибудь додекаэдра в древние времена было практически нереально. Про более сложные формы я даже не говорю. Ну и что остается? Неудивительно, что почти все цивилизации независимо друг от друга выбирали пирамиду. Иногда гладкую, иногда ступенчатую — это уже не важно.

— Меня больше интересует, есть ли здесь средства безопасности, — вмешался в монолог Хаусер. — Ловушки, мины, турели?..

— Никогда не встречалось, — хмуро ответил археолог. — Все найденные артефакты титанов были совершенно безвредны.

— Ядовитые газы?..

— Не было.

— Бактериологическое оружие?..

— Не было ничего подобного.

— Однако все когда-то происходит впервые, — глубокомысленно заметил Хаусер. — Худобяк!..

Тяжелый разведчик уже выдвинулась вперед. Облаченная в скафандр высочайшей степени защиты, Олена Худобяк могла спуститься в ядро планеты и пережить попадание метеорита. Вокруг нее вились дроны — десять летучих и четыре наземных. Работали сканеры шести разных видов, проверяя температуру, давление, радиационный фон, биологическую активность и все, что только еще возможно проверить.

Подобно живому миноискателю Худобяк неторопливо обследовала вначале подходы к пирамиде, а затем и дверь. Точнее, зияющий черный провал в одной из граней. Войдя внутрь, тяжелый разведчик сообщила, что опасностей и препятствий не обнаружено, дорога чиста.