Пусть у меня не было магических способностей, да и волшебной палочки в наследство мне никто не оставил, у меня был рецепт чудесного шмякнутого бисквита. Уж он то – вместе с апельсиновым джемом и заварным кремом – мог смягчить любую душу безо всякого волшебства.

Я положила книгу на прикроватный столик и отправилась к Марлен. Приближалось Рождество, а у нас по-прежнему не было ёлки. И гостей. И нам предстояло раздобыть первое и обеспечить вторых.

Все приготовления проходили в условиях строжайшей тайны, и если Марлен это приводило в восторг, то я была полна мрачной решимости.

Накануне Рождества были выполнены последние пункты нашего плана - через служанку я передала приглашение на обед господину Лиленбруку, бисквит был испечён и отправлен в холодную кладовую в ожидании своего звёздного часа, а также отправлена записка Бланкирам, что их милых деток ждут завтра в замке за рождественскими подарками.

- Дядя разозлится, - сказала Марлен, когда я укладывала её спать, и глаза у девочки горели, как у маленькой ведьмочки.

- Если всё получится, может, он порадуется, - предположила я, гася свечи.

В ответ мне послышалось только насмешливое фырканье.

Рождественское утро мы с Марлен встретили во всеоружии. Когда милорд Огрест соизволил спуститься к завтраку, всё было тихо и спокойно, Марлен получила кучу подарков, сложенных у камина, чинно поблагодарила дядю и утащила всё к себе в комнату.

Около десяти часов колокольчик у входной двери прозвенел в первый раз.

Милорд Огрест соизволил высунуть нос из кабинета, но увидел в коридоре меня и выходить передумал.

- Кто-то пришёл? – поинтересовался он, держа дверь с той стороны, будто боялся, что я ворвусь.

- Пришли от мадам Саджолены, - ответила я с улыбкой. – Она поздравляет нас с Рождеством.

- Замечательно, - пробормотал он.

- Мы собираемся пить кофе, - сказала я очень дружелюбно. – Присоединитесь к нам?

- Нет, спасибо, - торопливо сказал он и захлопнул дверь.

На другое я и не рассчитывала, поэтому не обиделась и ушла в комнату Марлен.

Около двенадцати милорд Огрест попросил кофе в кабинет, и в это время дверной колокольчик зазвонил во второй раз. Я ждала этого звонка и поэтому уже стояла внизу, в прихожей, и успела открыть дверь первой.

- О, вот и вы, месье Лиленбрук, - защебетала я, встречая старика Савё, который явился в гости в цилиндре (в такой-то мороз!). – Проходите, проходите! Позвольте, я за вами поухаживаю.

Я приняла у него меховой плащ и трость, и в это время на лестнице возник милорд Огрест.

- Опять поздравления? – начал он и замолчал, увидев господина Лиленбрука.

- Я не опоздал? – спросил тот добродушно, снимая цилиндр и приглаживая ладонью волосы. – На улице пуржит, ничего не видно, кроме снега.

- Конечно, не опоздали, - ответила я прежде, чем Огрест успел что-то сказать. – Как раз вовремя, месье! У нас рождественское жаркое, пудинг и бисквит, и много прекрасного кофе! Проходите в гостиную. Пока накрывают на стол, месье Огрест развлечёт вас беседой. Проходите, прошу!

Краем глаза я заметила, как окаменело лицо Огреста, но, надо отдать милорду должное – он промолчал и спустился, чтобы проводить гостя.

- Сейчас будет кофе, - радостно объявила я, стараясь не замечать выразительных взглядом милорда. – Проходите, проходите…

Мужчины вошли в гостиную и остановились, как вкопанные.

Последовала долгая пауза, во время которой было слышно, как потрескивают дрова в камине.

- Что это? – ошарашено спросил Огрест.

- А разве не видно? – ответила я услужливо. – Ёлка. Рождественская ёлка. Мило, правда?

- Это - ёлка? - Огрест посмотрел на меня, как на сумасшедшую, а Лиленбрук хмыкнул в замешательстве.

Надо признать, удивление мужчин было вполне понятно. Я тоже бы удивилась, увидев такое в гостиной, например, у виконтессы Лайл.

В центре комнаты красовалась поставленная в цветочный горшок метла, которую я обнаружила в кладовой, а её прутья были украшены серебряной канителью, лупоглазыми котиками и собачками, которых мы с Марлен нашили из разноцветных лоскутков, да ещё я умудрилась пристроить сверху несколько свечей, которые сейчас горели ровным жёлтым пламенем – и это было даже красиво. И очень по-праздничному.

- Конечно, это не совсем ёлка, - сказала я Огресту, который ждал ответа, - но вы же не позаботились о ней. Пришлось брать дело в свои руки.

- Не удивлён, что вам в руки попалась метла, - съязвил маркграф.

- Попрошу без намёков, месье, - строго сказала я. – Иначе я вам тоже на что-нибудь намекну.

Огрест сразу предпочёл замолчать, а господин Лиленбрук отвернулся и, по-моему, пытался скрыть улыбку.

- Располагайтесь, - опять принялась я изображать радушную хозяйку, - а мы с Лоис сейчас обеспечим рождественское угощение.

- Рождественское угощение – это очень хорошо, - сказал господин Лиленбрук, - но мне хотелось бы увидеть малютку Марлен. У меня для неё подарок, - он достал из кармана новенький золотой.

- Сейчас позову, - пообещала я и крикнула во всю силу лёгких: - Марлен!!

Милорд Огрест так и вскинулся, уставившись на меня, но я только вопросительно приподняла брови, безмолвно спрашивая – что такое? Он сник и вяло махнул рукой, видимо, смирившись, что в его доме теперь всё не так, как было раньше.

На втором этаже распахнулась дверь, и Марлен, заливаясь смехом, промчалась до лестницы, топоча, как маленькая лошадка. Но к её топоту присоединился топот и других детских ног.

Было слышно, как с шумом и писком дети сбежали по лестнице, пробежали по коридору и ворвались в комнату.

Впереди летела хохочущая Марлен, а за ней – дети Саджолены. Румяные, весёлые и смеющиеся мальчишки. Правда, увидев нас, Бланкиры присмирели и остановились, а вот Марлен бросилась прятаться за господина Лиленбрука, и показала мальчишкам язык.

- Ну что? Догнали? – спросила она, торжествуя.

Но ребята не ответили ей. Они смотрели на господина Лиленбрука, а тот смотрел на них – пристально, молча и не отрываясь. Огрест стремительно шагнул вперёд, но я остановила его, схватив за руку, и сжала его ладонь, давая понять, что вмешиваться не стоит.

- Вы с ума сошли! – зашипел он мне на ухо.

Его никто кроме меня не услышал, потому что в этот самый момент младший из ребят спросил у Лиленбрука:

- А вы – наш дедушка?

Теперь уже маркграф сжал мне руку, и я чуть не охнула от боли. Пришлось довольно сильно ущипнуть его за бок, чтобы пришёл в себя и не ломал мне пальцы.

- Надеюсь, господин Лиленбрук, - сказала я сладко-сладко, - у вас найдётся подарок не только для дочери друга, но и для внуков?