Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну, уж сейчас покуда было не до него… у них луки… Да и меч уже в чужих лапах.
— Быстро к машине, Максюта!
Они бросились в лес, укрываясь от стрел за деревьями. Бежали, петляя, как зайцы.
— Быстрей. Максюта, быстрей!
Враги замешкались — поначалу пускали стрелы, и уж потом — пусть даже через какое-то мгновенье — поняв, что стрелой никого не достать, кинулись в погоню.
Ратников оглянулся… Черт! Был бы меч…
Ладно… вот она, машина, верный «УАЗ»! Стоит себе на пригорочке…
Рвануть на себя дверь… Ключи — на месте. Покачать бензинчику…
— Давай-ка, Максюта, подтолкнем… Тут чуть-чуть всего… Ага! Поехала!
Теперь — в салон. Педаль… Передачку… Вторую…
Уф!!! Завелась!!! Заурчала!
— Ну, едем! — Миша плавно отпустил сцепление и прибавил газу.
Двигатель взвыл!
Тати опешили… кинулись врассыпную от мчащегося прямо на них автомобиля! Интересно — что подумали? Ладно, не до того сейчас…
Та-ак… где тут можно проехать… Пожалуй, здесь… Ага! Вот он — меч! Остановиться… выскочить… подобрать…
Развернуться…
Пара стрел пробила тент! Опомнились, суки…
Развернувшись, Михаил снова бросил машину на татей — а просто некуда здесь было больше ехать!
— Давайте, дядя Миша, давайте! — возбужденно кричал Максик. — Дави их, гадов!
Рычал двигатель. Вражины бросились врассыпную.
— Дави их!
Взобравшись на пригорок, Михаил посмотрел в зеркало — разбойничков не было видно. Затаились, заразы…
— Дядя Миша! — неожиданно севшим голосом вдруг произнес Макс. — А дорога-то — с колеей!
С колеей? И в самом деле… И вон, у дерева — мусор! Яркие пластиковые пакеты, бутылки…
Неужели…
— Ушли, дядя Миша! Ушли! — радостно завопил подросток. — Ну, ведь ушли же!
Точно… Ратников остановил машину… двигатель зачихал и заглох, но это уже было неважно, ведь в самом деле — ушли. Да, судя по мусору, по наезженной лесовозами колее, беглецы уже были дома.
— А эти… — повернув голову, осторожно поинтересовался Максим. — Они за нами здесь не погонятся?
— Ну, это, я полагаю, вряд ли!
Михаил устало улыбнулся и, выбравшись из машины, хлопнул дверцей.
— Пошли, Максюта… Сначала — ко мне, до моей усадебки тут совсем ничего — напрямик рядом.
Парнишка улыбнулся:
— Пойдемте. Ой, дядя Миша! А меч вы что, в «УАЗе» оставите? Ведь украдут же!
— Это ты прав, — Ратников поспешно вытащил из салона клинок. — Нельзя оставлять, украдут — точно.
В небе ярко сверкало солнышко, жарило…
В усадьбе, на огороде, Маша, склонившись и подоткнув юбку, деловито полола грядки.
— Марьюшка… — подойдя, тихо позвал Михаил. — Маша…
И почувствовал, как вдруг сдавило горло…
— Милая… дай-ка обниму тебя!
— Ой… — оторвавшись от грядки, девушка, кажется, ничуть не удивилась. — Мисаиле…
— Марьюшка!
Заключив юную супружницу в объятия, Ратников принялся с жаром целовать ее, не обращая внимания на стоявшего позади Макса.
— Марьюшка… душа моя… Маша…
— Что это с тобой?
Маша наконец положила наземь тяпку.
— Здрасьте! — вежливо поздоровался Максик. — Мама моя к вам, случайно, не заходила? Или бабушка?
— Нет, — Маша окинула удивленным взглядом обоих. — Никто не приходил. А что, должны были? А вы вообще что так быстро вернулись? Я еще и щи не начинала варить… ты ж, Мисаил, сказал — чтоб ближе к обеду вернешься. А сейчас-то еще утро… И как вы только так быстро успели? И… лохматые вы какие-то… и одежка…
Одежка… Хорошо еще — меч догадались положить пока у крыльца.
— Быстро? Вернулись? — что-то наконец сообразив, Ратников со всех ног бросился в дом…
На часах — пол-одиннадцатого… На отрывном календаре… на календаре…
Тридцатое июля на календаре! Того самого года…
Господи… теперь понятно…
Ха! Так они ж, выходит, в тот же самый день и вернулись! Как будто и не было ничего… не было…
Медленно опустившись на порог, Ратников обхватил голову руками и громко захохотал.
— Что такое? Чего вы смеетесь-то, дядя Миша? — недоумевающее спросил вбежавший в сени Макс.
Михаил лишь махнул рукой:
— На календарь посмотри, Максюта! Вон, на стенке висит… с «Моторхедом»…
Тех, у кого имелись луки и арбалеты, выставили они вперед.
Хроника первых четырех Валуа.
— Ну, вот, ты только посмотри, какой красивый купальник! Бикини! Прямо переливается изумрудами… как твои глаза!
— Ой, — голенькая Маша уселась на кровати и смущенно опустила голову. — И что, мне вот это — надевать?
— Ну, мы ж на пляж с тобой собрались, милая. А совсем нагими там… как бы тебе это сказать… ну, можно, конечно, но…
Ратников расхохотался и, обняв жену за плечи, снова привлек к себе, покрывая жаркими поцелуями шею. Левая рука его, погладив Маше пупок, скользнула вниз, к бедрам и лону, правая нежно ласкала грудь…
— Ах, — застонала Марьюшка. — Ты так все… такой…
Не говоря ни слова, Михаил накрыл Машины губы своими, юная женщина закатила глаза…
— Мисаил… Мисаиле… Миша…
Обнаженные тела супругов сплелись, сливаясь в экстазе любовной неги…
— Господи… — шептал Ратников. — Как же я тебя люблю, Машенька… как же люблю… не думал, не гадал, что может быть такое вот счастье!
— А я — надеялась… — Марьюшка бессильно раскинула руки. — И молила Господа…
— Ты ж душа моя!
Миша погладил женушку по животу, снова поцеловал и расслабленно вытянулся рядом. Полежал, поглазел в потолок, чувствуя возбужденное дыханье прижавшейся к нему супружницы. Снова посмотрел на висящий на спинке стула купальник:
— И все же придется надеть… Ну ради нас с тобой, а?
Машенька улыбнулась:
— Ну, если только ради нас… Слушай! А там, на пляже этом, что — и кроме нас еще люди будут?
— Конечно!
— И тоже… почти что нагие?
— Так кто ж в одежде купается?!
— Ой… — девушка покачала головой. — Стыдно.