– Ты слышала о семье Вэнь из южной части города? – спросила она подругу.

Чжоу Чэнчэн задумчиво покачала головой:

– Я не лезу во все эти семейные связи, поэтому мало кого знаю. Сейчас позвоню своим, спрошу.

Цун Жун кивнула и выжидающе уставилась на подругу.

Чжоу Чэнчэн вышла, чтобы позвонить, а когда вернулась, Цун Жун уже была готова, поэтому девушки сразу направились в ближайшую кофейню.

Как только они заняли столик, подруга выложила все, что узнала:

– Вэнь – потомственная медицинская семья, занимают солидное положение в обществе. Все члены династии – врачи, имеющие военные ранги, причем не низкие. Ты же знаешь семью Сяо? Так вот, старшие представительницы этих двух кланов приходятся друг другу родными сестрами. В семье Вэнь из поколения в поколение передаются медицинские навыки. Они ведут крайне строгий и закрытый образ жизни – до сих пор в Сеть не просочилась ни одна фотография, что не мешает им иметь могущественное окружение и поддерживать связи с большим количеством других родов. Брат сказал, что на юге города есть только одна семья Вэнь, и если ты имеешь в виду ее, то вот тебе основной расклад. А еще брат сказал, что у семьи Вэнь всегда была хорошая репутация и что детей они учат быть скромными и вежливыми, так что если это связано с каким-то твоим делом, то я советую перепроверить факты.

Цун Жун на мгновение замерла, затем покачала головой:

– Это не имеет никакого отношения к работе, я спрашивала для себя.

– Чего вдруг тебе это понадобилось? – небрежно спросила Чжоу Чэнчэн.

Цун Жун замялась.

– Помнишь моего соседа?

– Доктора? – уточнила подруга.

– Угу. – Она отпила глоток кофе и тихо продолжила: – Его фамилия Вэнь, и у него есть двоюродный брат Сяо.

Чжоу Чэнчэн широко раскрыла рот от изумления и порывисто похлопала себя по груди:

– Слава богу, слава богу, что я не сделала ничего дурного при встрече с ним.

Цун Жун рассмеялась.

Оказалось, у Вэнь Шаоцина влиятельная семья и, похоже, он не нуждается в посторонней помощи, а она эти дни толкла воду в ступе.

Когда Вэнь Шаоцин добрался до южного квартала, он застал Вэнь Жана сидящим на каменных ступенях перед дверью дома.

Предвкушая тяжелый разговор, молодой человек был в подавленном настроении, потому со вздохом опустился рядом:

– Чего сидишь? Опять получил нагоняй?

Вэнь Жан выпрямился и с блаженным видом отрешенно ответил:

– Я монах по прозвищу Запрещено.

– Ты хочешь вернуться в монастырь? – взглянул на него Вэнь Шаоцин.

Тот посмотрел на племянника и тихо хмыкнул.

Вэнь Шаоцин встал и потянул его за собой:

– Ладно, зайдем домой.

В глубине души он надеялся разделить с дядей предстоящую взбучку, но Вэнь Жан тут же сжался в комок:

– Я не пойду!

– Я тоже не пойду! – донеслось откуда-то сбоку.

Вэнь Шаоцин огляделся и удивленно воскликнул:

– Папа?!

Выражение лица пожилого мужчины было точно таким же, как у Вэнь Жана: упрямое, не соответствующее его возрасту.

Вэнь Шаоцин подошел ближе:

– Папа, что случилось?

Тот нахмурился и пожаловался:

– Мой отец ударил меня! Мне уже столько лет, а он все еще бьет меня! И называет отродьем! Да еще и при твоей матери! Ни капли уважения!

– А меня назвал младшим отродьем, – добавил Вэнь Жан.

Вэнь Шаоцин пропустил мимо ушей слова дяди и спросил отца:

– Почему он ударил тебя?

Отец посмотрел на своего брата:

– Твой дядя заговорил о возвращении в горы и так разозлил бабушку, что она в сердцах разбила чашку. За все время, что бабушка замужем за дедушкой, он никогда не расстраивал ее, поэтому старик сразу же пришел в ярость и захотел ударить Вэнь Жана. Когда я попытался вступиться за брата, он сказал, что это не мое дело, поскольку я, как старший брат, плохо воспитал младшего. С древних времен за обучение сына отвечает отец. Где это видано – сваливать вину на старшего брата?

У Вэнь Шаоцина не хватило духу насмехаться над Вэнь Жаном в такой ситуации. Дядя вдруг указал на его руку:

– Говорят, ты подрался с кем-то в больнице?

Он молча взглянул на него, отвернулся и направился в дом. Как бы то ни было, он пришел, чтобы получить нагоняй. Раньше начнут – раньше закончат.

Когда он вошел в гостиную, мама шепталась с бабушкой. Дедушка заметил его, тряхнул своей белой бородой и спросил:

– Видел этих двух отродий, твоего отца и дядю?

Не успел он договорить, как последовал ответ:

– Твои отродья здесь.

Отец и дядя вошли вслед за Вэнь Шаоцином.

Дедушка крикнул Вэнь Жану:

– Что, отродья, решили устроить бунт?!

– Давайте обсудим мою ситуацию, – поспешил прервать ссору Вэнь Шаоцин.

Старейшины переглянулись и хором спросили:

– А что случилось?

– Разве вы позвали меня не для того, чтобы наказать? – Молодой человек был совершенно сбит с толку.

– Кто собирался тебя наказывать? – Дедушка повернулся и посмотрел на отца. – Ты?

– Вовсе нет, – покачал головой мужчина. – Даже если он будет настаивать, я едва ли смогу удовлетворить просьбу.

– Тогда зачем ты позвал меня и папу? – растерялся Вэнь Шаоцин. – Я решил, что будет показательный суд.

– Бабушка соскучилась, – пробурчал дедушка Вэнь, – вот и попросила позвать вас на семейный ужин.

Юноша почувствовал облегчение. Его уже много лет не наказывали, но он все еще боялся получить взбучку.

– Почему ты смотришь на его проделки сквозь пальцы? – недовольно проворчал Вэнь Жан. – Позволяешь ему драться, а я не могу вернуться в горы, чтобы спасать жизни и лечить больных? Я хочу уйти и стать настоящим монахом! Я уже все обдумал! Слишком дерзко?

После этих слов члены семьи под разными предлогами стали расходиться.

Мама вышла на кухню вслед за бабушкой:

– Помогу тебе с посудой.

Бабушка кивнула:

– Хорошо, спасибо.

Папа позвал деда играть в шахматы:

– Давно не играли, давай пару партий.

Тот охотно согласился:

– Хорошая идея.

В конце концов в комнате остался только Вэнь Шаоцин с дядей.

Вэнь Жан взглянул на племянника и тоже вышел.

Через некоторое время Вэнь Жан предпринял попытку примирения. Он склонился перед дедушкой:

– Пап…

– Не называй меня папой! Я тебе больше не отец!

Вэнь Жан на мгновение замер, потом смущенно поправился:

– Господин Вэнь, ваша жена зовет вас к столу…

Тяжесть, лежавшая на сердце Вэнь Шаоцина перед приходом сюда, испарилась без следа.

После ужина они с отцом сидели во дворе и пили чай:

– Папа, это твоих рук дело?

– Ну… Как отец, я не хочу, чтобы мой сын дрался; как старший, не поддерживаю младших в драке, но, как врач, я тебя не осуждаю.