– А ваши люди на том конце этих десяти акров знают, что не должны зажигать костры раньше нас?

– Да успокойтесь вы, Джордж, ради всего святого! И прекратите шагать взад-вперед, из-за вас и у меня уже шалят нервы.

Вскоре они услышали еще один самолет. В небе показался тяжелый биплан. Дэвид поджег пропитанные бензином тряпки, и взвилось желтое пламя костра. Люди в точке высадки ничего не знали о летном деле и следовали радиограммам с указаниями. Основной костер отмечал точку высадки, два других – место захода на снижение. Все три точки тщательно рассчитывались и перепроверялись, отталкиваясь от направления ветра.

Биплан снижался над залитым светом луны полем. Пилот сбавил обороты двигателя и проверял наземные ориентиры – озерцо необычной формы и уродливую башню, в прошлом столетии служившую обсерваторией. Сделав один круг, он попытался зайти на посадку, но тут огни пропали у него из виду. Пилот резко дернул рычаг, и биплан вновь стал набирать высоту, пугающе медленно, с отчаянным усилием. Едва не чиркнув крылом по верхушкам деревьев, пилот выровнял биплан и пошел на второй круг.

– В чем дело? – выкрикнул Мэйхью.

– Он не может попасть на поле, – ответил Дуглас.

– Деревья! – воскликнул Сидни Гарен. – Деревья слишком высокие?

– В радиограмме не было ничего о допустимой высоте деревьев! – Мэйхью пришел в ярость. – Пусть садится как хочет, чтоб его черти взяли!

– Думаю, он еще опасается, что потом не взлетит, – предположил Дуглас. – Шел дождь, земля раскисла.

– Нельзя, чтоб он кружил тут слишком долго, заметят!

Сидни Гарен молчал, глядя в небо. Самолет приближался. На этот раз пилот даже не уменьшал оборотов двигателя, он просто решил еще раз убедиться в правильности свой оценки. Пройдя над полосой, он задрал нос вверх и стал набирать высоту по спирали, будто мотылек, летящий на свет луны.

Когда биплан превратился в маленькую точку на фоне сгущающихся туч, под ним раскрылся парашют. Шелковый купол вздымался в ночном небе, словно вторая луна. Он быстро рос в размерах, приближаясь к земле. Работники Гарена принялись тушить костры, крича, что парашютист упадет прямо в озеро.

– Нет, – спокойно ответил Гарен. – Его несет к нижнему пастбищу. Только бы шума не наделал.

– Думаете, услышат немцы?

– Да черт с немцами, у меня там кобыла жеребая! – Гарен повернулся к сыну и велел: – Присмотри, чтобы Красотку не пугали.

– Хорошо, пап!

И Дэвид припустил через поле. Дуглас и Мэйхью хотели было последовать за ним, но Гарен резко крикнул:

– А вы куда собрались?! Мои ребята знают, что насчет всякого падающего с самолетов добра надо помалкивать. Хотя вряд ли они будут держать язык за зубами, если у них на глазах пижон в смокинге свалится в канаву. Нельзя требовать от людей невозможного!

И он засмеялся, всхрюкнув. Смех у него был некрасивый, но очень заразительный, так что Мэйхью и Дуглас тоже не сдержали улыбки.

Сидни Гарен обещал, что «его ребята» доставят парашютиста в особняк «через полчаса в лучшем виде», однако времени на поиски ушло гораздо больше. Ветер унес его на дальний край пастбища, к тому же он подвернул лодыжку, приземлившись на илистый берег реки, и лежал в кустах, на всякий случай не подавая голоса. Искали бы, наверное, до утра, если бы маленькая дворняжка младшего конюха его не учуяла.

– Ее мамаша всегда бегала за гончими, – с гордостью сообщил владелец дворняжки, когда парашютиста наконец доставили в особняк целых два часа спустя.

Все это время Мэйхью, Гарен и Дуглас, снедаемые тревогой, ожидали в гостиной – там же, где встретились перед ужином. Как и тогда, шелковые портьеры были задернуты, так же пылал в камине огонь, и все-таки гостиная воспринималась иначе – как меняются все дома по ночам. Звуки стали резче и четче, в тишине было отчетливо слышно, как ухает где-то сова, как шумят на ветру деревья, как мерно тикают часы, как оседают прогорающие в камине угли. Комнату наполнял ароматный дым кубинских сигар Мэйхью. Наконец из коридора донеслись шаги.

– Ваш гость, сэр, – объявил дворецкий.

Парашютист, хромая, вошел в гостиную. Американец, уже не молодой, однако, как и большинство его соотечественников, по-юношески энергичный. Он постоянно двигался, но в этой живости не было ничего похожего на невротичную суетливость, одолевшую этим вечером Мэйхью. Она читалась скорее как сдерживаемая сила и нетерпение атлета перед началом состязаний. Прямоугольное лицо его было красивым и загорелым, тонкие светлые лучики морщин вокруг глаз выдавали привычку щуриться – то ли он проводил много времени под жарким солнцем прерий, то ли в шезлонге на пляже или у бассейна. Волосы у него были светлые и подстриженные очень коротко, на одинаковую длину по всей голове. Дуглас слыхал об этой странной новой моде, но видеть такие прически своими глазами ему еще не приходилось.

Словно почуяв, какой эффект производит его стрижка, американец пригладил волосы пятерней. Руки всегда выдают все секреты. Кисти у него были мягкие, белые, лишенные мозолей, с видимыми под кожей жилками и ухоженными ногтями. Кисти состоятельного человека, не занимающегося физическим трудом и ведущего сидячий образ жизни. Давно разменявшего четвертый десяток и достаточно тщеславного, чтобы регулярно тратить время на маникюр.

Здоровенный ирландский волкодав Гарена поднял голову, окинул гостя взглядом, зевнул и снова задремал. Гарен вручил гостю пустой бокал, поднес открытую бутылку виски и глянул вопросительно. Американец кивнул, и Гарен налил ему щедрую порцию. Еще один слуга внес портативный радиопередатчик из снаряжения американца. Брезентовый чехол был сделан так, чтобы передатчик напоминал аккордеон. Хотя много ли шансов у такого холеного человека выдать себя за странствующего музыканта?

– Мы уж боялись, что ветер унесет вас в темный лес Эссекса, – сказал Мэйхью.

– Да, я почти слышал тамтамы из джунглей, – улыбнулся американец и отпил виски. – М-м! Три недели ни капли спиртного во рту не было.

– Ну да, на ваших военных кораблях сухой закон, – покивал Мэйхью. – Мне говорили.

– Корабль британский, – поправил американец. – Торговый корабль водоизмещением пятнадцать тысяч тонн. Это важно запомнить. Мы закрасили все опознавательные знаки на самолете, а пилота ваши зачислили в королевскую армию – на всякий случай.

– Избави бог от этих случаев… – вздохнул Мэйхью.

Американец поднял бокал, намереваясь за это выпить, сморщился от боли и потер спину.

– Стартовали с катапульты, которую сняли со старого британского линейного крейсера. Я думал, у меня голова оторвется…

– Пилот ваш занервничал, – сказал Мэйхью.

– Вы «Юнкерсы» видели?

– Немцы доставляют по воздуху очередную пехотную дивизию. «Юнкерсы» шли пустые, только что разгрузились.

– На вашем поле было мало места для нормальной посадки, – ответил американец. – Как-то не хотелось оставлять вам тут обломки самолета. Потом объясни немцам, как они сюда попали!