На другом конце стола тулилась миссис Гарен, явно чувствующая себя неловко в сияющем парчовом платье. Сын Дэвид очень внимательно за ней ухаживал, и оба они почти не вникали в общий разговор.

Дуглас наблюдал за полковником. Этот человек оставался для него загадкой, Дуглас никак не мог утвердиться в своем мнении на его счет. Вроде бы такой уверенный, физически выносливый, остроумный, он производил впечатление человека молодого и сильного. Красивое лицо, крепкие мышцы, темные кудри без намека на седину. И все-таки, если присмотреться, становились заметны морщины, пожелтевшие зубы и нервная напряженность, вынуждающая его то и дело хмурить брови и беспокойно вертеть в руках нож и вилку.

Слуга подлил Дугласу в бокал «Шато-Леовилль». Барбара смеялась какой-то шутке Сидни Гарена. Дуглас смотрел на него и думал, что прежде встречался с Гареном в совсем иных обстоятельствах, как правило, для последнего куда более неприятных. Разглядывал он и Дэвида, красивого юношу с вьющимися волосами и большими темными глазами, очень похожего на отца. Однако прочитать в его лице Дуглас ничего не мог – Дэвид отучился в британской частной школе и умел держать непроницаемый вид.

– И вот в тот день, когда армия врага вторглась в мою страну, – говорил Сидни Гарен Барбаре, касаясь ее руки, – я велел себе: «Сидни, ты должен помочь соотечественникам вышвырнуть наглых оккупантов!»

Мэйхью напряг память, соображая, кто и когда в последнее время вторгался в Армению, и уже решил было, что речь идет о большевиках, когда Гарен воздел серебряный нож, как меч, и провозгласил:

– Да, нас, англичан, так просто не возьмешь! Со времен самого Вильгельма никому не удавалось нас захватить. – Тут Гарен повернулся к Мэйхью и уточнил вполголоса: – А было это, Джордж, в тысяча шестьдесят шестом году.

– Да что вы? – сухо ответил Мэйхью. – Я не силен в истории.

– Я смотрю, вам не по вкусу куропатка, – заметил Гарен, придирчиво разглядывая содержимое его тарелки. – Ну что поделать. У меня тут на той неделе один фриц обедал. Угощал его лучшей белужьей икрой, так он заявил, что соленая! Олух безмозглый, уж простите меня, Барбара, великодушно. – Подняв руку, он подозвал слугу. – Холодного ростбифа полковнику. Не волнуйтесь, Джордж, я знаю, что придется вам по душе.

Мэйхью чувствовал, что над ним потешаются. Или – еще хуже – что он сам выставил себя дураком.

– Нет-нет, спасибо, я сыт, – попытался возразить он.

Но Гарен крикнул вслед слуге:

– И английской горчицы! – Он снисходительно похлопал Мэйхью по плечу. – Ничего, я знаю, что любят господа вашей закалки. Рисовый пудинг, холодное мясо и побольше густой подливы. Так ведь, Джордж? А? – Не дожидаясь ответа, он повернулся к Барбаре. – Смешные люди мы, англичане. Вот и мой Дэвид полностью разделяет эти вкусы. И Питер. Это в нас вбивается в закрытых школах. Пичкаем детей таким вот варевом, лишь бы посытнее. Дай я Питеру волю, он бы каждый день ел пудинг на сале, да только я слежу за его рационом.

– Это вы про вашего партнера? – уточнила Барбара. – Про сэра Питера Шетланда?

– Про лорда Кэмпиона, – поправил Мэйхью, впрочем, скорее Сидни Гарена, чем Барбару.

Еще один слуга надел перчатки и подложил дров в пылающий камин.

– О, я не обращаю большого внимания на титулы, – отмахнулся Гарен. – Знаете, когда я жил в Париже, в очередях к столовым для нуждающихся толклись сплошь графья и бароны.

– Настоящие? – ахнула Барбара.

– А вот тут вы задали очень глубокий вопрос… – Сидни Гарен обвел глазами стол, проверяя, у всех ли наполнены бокалы; заметил, что Дуглас почти разделался со своей куропаткой. – А вот Дуглас, я смотрю, труд моих поваров оценил.

– Да, очень вкусно.

– Еще куропатки, – приказал Гарен слугам. – Ее надо есть сразу, пока горячая. Остынет – и уже совсем не то. – Не притронувшись к своему бокалу с вином, он отпил воды и вернулся к прерванной беседе. – Что значит «настоящий титул»? Если некоего типа зовут герцогом его друзья, то он настоящий герцог, а если он зовет себя герцогом сам, то поддельный?

Вопрос он задал Барбаре, но не удержался от быстрого взгляда на Мэйхью – попался ли он на наживку?

– А в каком часу ожидается этот ваш приятель? – Мэйхью достал из жилетного кармана золотые часы.

– Как жаль, что вы не берете меня с собой, – вздохнула Барбара.

– Как жаль, что это совершенно невозможно, – ответил ей Мэйхью с самой обворожительной улыбкой. – Пусть вы и самая влиятельная журналистка в Британии, другие наши приятели могут счесть ваше присутствие нарушением мер безопасности.

– Да и кто поверит, что вы влиятельная журналистка? – подхватил Гарен. – При виде такого ослепительного юного создания все скажут: «Очередное пополнение в гареме Сидни!»

Он расхохотался и подмигнул жене, которая отреагировала на его реплику кротким взглядом и вежливой улыбкой.

Мэйхью перестал улыбаться и повернулся к Гарену.

– И все-таки во сколько он ожидается?

Слуга поставил перед ним тарелку с нарезанным холодным ростбифом, однако Мэйхью не удостоил блюдо взглядом. Гарен положил руку ему на плечо.

– Спокойствие, Джордж. Мои люди зажгут костры, как только услышат шум двигателя. И пилот обязательно сделает пару кругов, прежде чем высаживать пассажира. У вас полно времени и на ростбиф, и на сигару с бренди, и пять минут с поднятыми ногами посидеть успеете.

Мэйхью, видимо, распирало желание ответить какой-нибудь резкостью, и он поспешил отпить вина из бокала.

А Гарен никак не унимался.

– Если бы вы относились ко всему спокойней, Джордж, вам бы не приходилось носить с собой пилюли от несварения. Кстати, очень изящная серебряная таблетница торчит у вас из жилетного кармана…

– Все-таки наш гость прибывает издалека, – проговорил Мэйхью. – Я хотел бы встретить его как следует. Лично проверить, что костры расположены в нужном порядке и хорошо видны с воздуха. Мы не можем позволить себе допустить ошибку.

– Дорогой мой Джордж, – ласково сказал ему Гарен. – Я всю свою жизнь так или иначе провел в бегах. Поверьте моему опыту: если я рекомендую сбавить обороты, лучше так и сделать. Живите моментом, умейте наслаждаться маленькими радостями жизни – обществом прекрасных женщин, хорошим кларетом, вкусной едой. Мы не победим немцев к ближайшему уикенду. Путь предстоит долгий и изнурительный. Так что не торопитесь.

– Во сколько заходит луна? – спросил Мэйхью.

Гарен вздохнул.

– Ладно, Джордж. Допивайте кларет, и пойдем одеваться.

В небе этой ночью были и другие самолеты. Три грузовых «Юнкерса» прошли с пятиминутным интервалом на восток, в сторону Голландии и Германии. Гарен предложил Мэйхью и Дугласу фляжку с бренди, но оба отказались. Гарен убрал нетронутую фляжку в чехол.

– Вы правы, – сказал он. – Ожидание может затянуться.