давали команды отказаться от контакта с другими силами. А в вакууме власти, как понимаешь, многие поймают свою рыбу.

— Заодно посмотрите, кто ВАШ человек, а кого надо гнать в шею, — улыбнулась Лея.

— Ну, любые парламентарии по определению служат тому, кто платит. — Сеньор довольно хмыкнул и откинулся на спинку топчана, на котором восседал. Спинки топчанов были подняты — режим кресла, всё же это не пляж, а место переговоров. Очень важных переговоров. — Пока платили мы — они были условно наши. Если мы не платим и не даём указаний — никто не может запретить им поработать на других. По крайней мере пока мы не даём противоположных указаний, а мы, как уже сказал, молчим.

— О чём вообще речь? — нашёл-таки я силы спросить. — Что за… «То, что должно произойти»?

— У него нет инсайдов ОТТУДА,пояснила королева Октавио и повернулась ко мне. — Хуан, сегодня в четырнадцать часов начнётся заседание Сената. Внеочередное… Уже началось, — бросила взгляд на браслет. — Там меня вновь польют грязью и вынесут вотум недоверия. Будут и более серьёзные призывы, но по закону они могут только вынести вотум и назначить референдум. Как бы ничего серьёзного, только шум…

— Но он станет основой движения «снаружи». Оправданием силового переворота, — понял я. И поправился. — Возможного.

— Рад, что ты всё понимаешь. — Октавио взял бокал и отсалютовал мне им. Пригубил. — Мы решили не лезть в эту грязь, но и помогать тоже не будем.

— А как же патриотизм? — поддел я. — На страну вообще-то напали. И там дети.

— Хуан, — спокойно, с доброжелательной улыбкой и ехидством в глазах, произнёс сеньор. — Когда некто на всю страну перед камерами называет себя абсолютным хищником, да не просто так, а при наследнице престола, это не просто так. Особенно в том случае, если тот, кто его поддерживает, даёт этому самопровозглашённому хищнику реальную власть. ВСЮ власть, какая только есть в этом ареале. Это значит, мой возможный зять, что некто бросил ареалу вызов на лидерство, ни много, ни мало. Молодой волк заявил права на статус вожака стаи, а вместе с этим — доминанта всей планеты.

Это не хорошо и не плохо, — довольно усмехнулся он. — Биология говорит, что в ареале должен быть доминант. Но эта же наука подсказывает, что тот, кто бросает вызов, чтобы им стать, далеко не всегда добивается поставленной цели. И если у нашего с тобой общего знакомого получится стать вожаком, тем самым абсолютным хищником, то честь ему и хвала. Но тогда какой смысл поддерживать его там, где он должен победить врагов самостоятельно? Мы с радостью подчинимся новому вожаку, — взгляд на королеву, которая при этом довольно улыбнулась, — как сильному, как реальному лидеру. Но вот если волчонок переоценил силы… — Картинный вздох. — Если он не сможет подмять ареал под себя — то мы не собираемся вытаскивать его за уши и спасать его шкуру. — А теперь его глаза опасно сверкнули. — Повторюсь, мы не будем мешать. Но если волчонок покажет несостоятельность претензий, и то, что мы видим, не планы по переформатированию мира, а юношеские понты — тогда мы появимся на сцене, но в этом случае было бы глупо хоть как-то учитывать интересы и волчонка, и его покровителей. — Снова взгляд на королеву. Глаза той зло засверкали, но я понял, они договорились. Решение на самом верху принято.

— Как понимаю, спрашивать что-либо о том, кто именно перекупает ваших сенаторов, качает нашу лодку и играет против Венеры, бесполезно? — довольно улыбнулся я — кажется, надо бы заскрежетать зубами, но я наоборот был очень доволен. Феррейра, Абанкуэйро, Ареола, Батиста и Ортега, пять из двенадцати основателей, треть экономической мощи планеты, если не больше, вне игры. Это очень сильно меняет расклады на планете.

— Ты умный юноша! — похвалил он, понимая, что я дурачусь. Но я не совсем дурачился.

— Я к тому, что раз вы не вмешиваетесь… То вам должно быть всё равно, что случится с семьями тех, кто замазан, правильно понимаю? — опасно сощурился я, пронзая его насквозь.

Снова переглядки с королевой, но теперь на лице императора Октопуса непонимание. Сия тема видимо не была предметом переговоров. Они обсуждали только любимых себя.

— Хорошо, сеньор. — Я картинно повеселел. — Договорились. Но если не вмешиваетесь — то не вмешиваетесь, ЧТО БЫ НИ ПРОИСХОДИЛО с семьями предателей и бунтовщиков! — А теперь добавил в голос сталь. — Обещаю, вас и ваших союзников это не затронет… Но только попробуйте поставить палки в колёса, когда полетят их головы!

Я, видимо, выглядел настолько серьёзно, что при этих словах Октавио побледнел. Кажется, такого захода от меня не ждал. И тем более не ждал, что я буду его пугать. Его, человека номер два или три в венерианской политике! И я был настолько харизматичен и убедителен, что самому ему, могущественному теневому императору, слегка взбледнулось.

— Любая попытка вмешаться, — продолжал я, — заступиться, дескать, это неправильно, это слишком жестоко поступать так с хорошими людьми, что они одни из нас и не виноваты, просто слегка оступились… Особенно их СЕМЬИ… Сеньор обещаю, любая попытка что-то вякнуть, даже просто запуск волны в СМИ… И я сам, без королевы вышвырну вас в шлюз! — А теперь ему злобно оскалился. — На правах абсолютного хищника.

Но на то Октопус и император, что мгновенно пришёл в себя.

— Главное, чтобы Акелла не промахнулся, мой молодой друг. За тебя! — И снова пригубил, отсалютовав мне бокалом. — Рад, что мой будущий зять не боится строить ТАКИЕ планы и ТАКИМИ аргументами. Но пока ещё передо мною юноша, молодой волк, и стоит пожелать тебе удачи.

* * *

— У меня буквально полчаса, — произнёс сеньор Борхес. — Потом важная встреча.

— Приехать к вам, в МИД? — понял я, что птица удача показывает свой хвост, и его надо только суметь схватить.

— Не надо, не мелькай тут. — Кажется он на том конце нахмурился. — Пойдут нехорошие разговоры, у тебя дурная слава.Напротив здания МИДа, через площадь, бильярдная. Спроси второй малый зал. Жду.

— Понял.

Так из дома Феррейра я сразу двинул стопы к высотке главного на планете здания по контакту с внешним миром. Относительно последних веяний в котором мне кровно нужно