— Нет. По моим данным, он «голубь». Потому он до сих пор в Самаре. — Сеньор министр задумчиво покачал головой. — Он стар, и мудр. У него своё видение. Но «ястребы» в окружении императора сейчас у руля, и дедушку спасает только былая слава и личная дружба с монархом. Однако на него повесили взаимодействие с нашей аристократией, которая в рамках двойного нападения должна ударить в тыл.

— Только что пятеро основателей отказались в этом участвовать, — «слил» я собственный инсайд. А что, баш на баш, а сеньор — член совбеза, не чужой.

— Как сказал Оскар Уайльд, — криво усмехнулся «не чужой», — был такой североамериканский писатель, (z) если хочешь понять, о чём думает женщина — внимательно смотри на неё, но не слушай. И если ты хочешь понять, что задумала наша аристократия…

— Смотри на дела её, а не слушай признания, — понимающе усмехнулся я.

( z) Через полтыщи лет людям будет не принципиально где родился тот или иной автор, важнее, какую культуру представлял, а для тамошних латинос он представлял североамериканскую культуру, частью которой они считают и европейскую

— А ты не безнадёжен! — похвалил министр и снова пригубил.

— У меня не складывается пазл, — покачал я головой. — Какую роль в этом всём играет Канада? Нет, я понимаю, что их уши торчат в любой каке-бяке за последние полтысячи лет, и особенно во всех каках-бяках последних полста лет на этой планете. Но всё же, какую роль они играют СЕЙЧАС?

Сеньор пожал плечами.

— У них тут мощная разветвлённая агентура.

— «One»! — произнёс я. — Они хотят заполучить имперскую энергетику. И ключ к ней — на Венере.

— Насколько я знаю, у «One» полный цикл. Им не нужны наши технологии и патенты. — Сеньор не согласился, нахмурился, и я понял, в этом направлении он не очень глубоко владеет информацией. Возможно потому, что я ищу чёрную кошку в чёрной комнате, когда её там нет.

— И тем не менее именно Канада ввязывается в противостояние, заявляя об амбициях, запрещая нашим бомберам и истребителям подниматься со своей территории, — не сдавался я. — Хотя они могли промолчать, и сделать всё, что планировали, когда мы ослабнем. Но нет, они именно что заявили о своём участии, обозначили себя, не боясь нашего гнева. Почему?

— Я же говорю, у меня весь североамериканский отдел в мыле. Бегают, думают… — Он снова выдохнул и «хлопнул», а я почувствовал запах дорогого канадского виски. И понял, как сеньору непросто. Что-то случилось, рушатся скрепы, которые он считал незыблемыми. Ничего незыблемого не бывает, но он считал, что чтобы что-то изменить в них, хотя бы просто ослабить, нужны титанические усилия. А тут… Шакал, не стесняясь, пинает льва под зад, хотя лев ещё даже не в капкане, он просто очень увлечён своими проблемами. Как тут не занервничать?

— Сеньор, вы очень помогли мне, — улыбнулся я. — Пойду, наверное. Не буду долго отвлекать.

— Да, конечно, Хуан, — рассеянно потянул он. — Если что-то будет ещё — сообщу.

— Спасибо! — Я кивнул и побрёл к выходу. Заехать что ли к Адриано? Да нет, не стоит. Пусть занимается своим сектором.

* * *

Надо же, нейрохирург! Мухариб десять лет проработал в одном из крутейших госпиталей Альфы нейрохирургом! Полторы тысячи плановых операций! Реально спасённые люди! Я был в шоке.

Мухаммад бин Хуссейн, родом из Города Белой Мечети, когда-то называемый Дюссельдорфом. Империя не признала переименования городов на земле Европы в эпоху Изгнания Неверных, из принципа, а Венера — прямые наследники тогдашних Веласкесов — в официальных документах и на своих картах до сих пор именуем города как в старину. Образование получил в Париже, стажировка — Исфахан. Потом эмиграция и спячка на двенадцать лет у нас. Уже через два года он стал ассистентом, а через четыре — проводил самостоятельные операции. Талантливый сукин сын! Дети — три дочери, две из них родились здесь. Жена. И… Мать, которую перетащил сюда с Земли, но которая по понятным причинам не получила подданства. Да-да, сукин сын, как специалист высокого уровня, получил подданство, жалкие полтора года назад! В отличие от других террористов — никто из семнадцати точно опознанных подданства королевства более не имел. Семнадцать из почти сорока — не много, но работа ещё не окончена.

— Также выявляем всех их родственников, и кто из них где на планете может находиться, — отчитался Даниель. — И это, командор… Они поначалу попрятались — как будто их кто-то предупредил, что у нас «Оракул» и что нужно делать. Но последние два дня стали появляться на улицах. Думаю, если дать им ещё недельку, окончательно расслабятся и запалятся. Тогда и накроем их всем скопом.

Дэн сделал умоляющее лицо, но я на это лишь тяжело вздохнул.

— Я постараюсь потянуть время сколько смогу, демонстрируя нашу тотальную беззубость. Вся энергия и решимость ничто, когда ты беззуб. Но обещать не буду, извини. Работайте лучше.

На том и расстались.

Командор Гарсия был досье на главподонка рад до безумия! Только не расцеловал меня. Я сказал, что тут гриф «особой важности», просто я его не задокументировал в секретном отделе, но он мужик взрослый, и сам всё понял.

— Обижаешь, Хуан! Никому — перебьются местные. И в разговорах попробую не использовать данные оттуда. Но знать-то их должен!

Я не мог не согласиться.

— Часто общаетесь?

— Каждый день, бывает по два-три раза. По двадцать-тридцать минут. Мы начали передавать туда медикаменты, они сделали детям послабление, в обмен кормим горячим и лечим их «братанов». И туалеты поставили — кабинки, в свободном доступе.

В общем, хоть на этом фронте всё в порядке. По словам командора, Мухариб бин Хуссейн ждал какой-то отмашки «снаружи», потому не форсировал события. Сам был осторожен в поступках и высказываниях. И это если честно напрягало.

Купольные огни потемнели более, чем наполовину, когда меня вызвали люди, звонка от которых не ждал:

— Хуан как тебя там, надо перетереть.

Это был лидер фанатского движения Кугуара, с которым встречались в обед.

— Слушаю?

— В защищённом месте. Разговор важный. И я боюсь, меня пасут.

— Ангар в Боливаресе. Сколько тебе потребуется времени туда добраться?

— Час. И это… Кароче, давай, мы поехали!

Рассоединился. Я же конкретно так напрягся, одновременно ощущая