не обнаружили вход в хранилище, где отыскали обмороженный труп мерзляка и цилиндрический холодильник. Не отыскав образцы токсина, они как можно скорее направились в сторону «Авиамоторной».

— Арина рассказать мне, что вы видеть Ombres рядом со станцией, в парке, — оборвал Шаман рассказ Вадима Георгиевича.

— Да, это тварь появилась вовремя… — Матвей вспомнил, как передвигалось это существо, и по спине у него побежали мурашки.

— Почему она не напала на нас? Почему только на них? — нарушила длительное молчание Арина.

— Хм, хороший вопрос. — Шаман задумчиво почесал бороду. — У меня имеется лишь предположение на этот счет. Для Ombres мы, люди, — мелкая дичь, как крысы для нас в тех тоннелях метро. Она может пообедать нас, если не быть выбора, но в противном случае предпочтет убить и сожрать тушу побольше, нежели тратить время и сила на то, что только целиком застрять в зубах.

— Короче этот мерзляк, или чем бы оно ни было, помог не только вам, но и нам, — продолжал Вадим Георгиевич. — Эта тварь изрядно перепугала мерзляков помельче в округе, и мы более-менее спокойно добрались до станции. Ну а дальше…

Вадим Георгиевич тяжело вздохнул.

— Арина рассказала нам, что произошло, — старик обернулся к девушке, глаза которой вперились в пол. — Про Йована.

При упоминании имени у Матвея дрогнули мышцы лица. Внутри ощущалась бездонная пустота, да и команда словно бы решилась не одного человека, а десятерых сразу.

Собиратель заметил Надю, сидевшую в дальнем конце вездехода. Она не участвовала в беседе, лишь слушала, задумчиво пощупывая язычок на молнии куртки и будто бы глубоко размышляла над чем-то или строила планы. Еще прежде чем они выехали из Ломоносова, Матвей увидел, как с ней пытался поговорить Вадим Георгиевич, но та вежливо, хоть и на грани срыва, просила оставить ее в покое.

— Матвей, — старик подался немного вперед и чуть ли не шепотом проговорил: — Обещаю тебе, я это так просто не оставлю. Этот… предатель, этот Иуда… я накажу его, как только мы снова окажемся на Ледышке. Он предстанет перед судом на «Прогрессе», и его участь решат по щелчку пальца, даю тебе слово.

Собирателю охотно верилось словам Вадима Георгиевича, только вот тот словно бы не учитывал, в какое положение они угодили. Все знали, что с захваченных земель ближайшее время выбраться им не суждено, но произносить это вслух, однако, никто не отваживался.

Тем временем Шаман взял на себя роль рассказчика и поведал, откуда взялся еще один мотовоз, на котором они выбрались из Москвы. Оказывается, в одну из охотничьих вылазок месяц назад, на наземной станции «Электрозаводская» он приметил такой же мотовоз, который нашел Юдичев на «Авиамоторной». Рассказывать про находку он никому не стал, да и веры в его работоспособность не было — выглядел транспорт совсем побитым.

Но когда у них не осталось выбора, а из города надо было убираться как можно скорее, Шаман вспомнил про этот мотовоз и направил выживших до станции по подземному метро. Двигались быстро, поскольку Матвей хоть и медленно, но терял кровь, не говоря уже о снующих поблизости мерзляках. Но все же к ночи до мотовоза добрались и он, к счастью, оказался рабочим. И поскольку сержант похитил все принесенные с ними батареи, им пришлось заряжать аккумулятор мотовоза ваттами из браслетов, — его количества хватило благодаря Арине, позаботившейся о зарядке устройства каждого из них еще накануне миссии в лабораторию.

— Нам чуточку не повезло, он сломался на поступях к Зеленограду. Ну там, где мы оставили вездеход, — добавил Вадим Георгиевич. — Только вот эта гнида нас опередила, и когда мы среди ночи подошли к тому КПП, где оставили «Титан», его и след простыл. Батареи, оружие, запасы, все, что мы там оставили, Буров угнал и добрался до Ломоносова.

— Он планировал все это заранее, — вдруг произнес Лейгур, глядя в иллюминатор.

Все вопросительно уставились на исландца.

— Еще когда мы впервые вышли в море, он постоянно следил за каждым моим движением на мостике, порой задавал вопросы как и что работает, с чем больше всего возникает проблем, как прокладывать курс.

Молчание. Все пытались переварить услышанное.

— Но… — нарушила тишину Маша, — разве это возможно, сладить с целым кораблем в одиночку, еще и на таком длительном пути?

— Я знаю Михаила Бурова много лет, — отозвался Вадим Георгиевич, — этот человек… язык не поворачивается его так называть, но тем не менее — этот человек способен на многое, уж вы сами в этом успели убедиться и на «Мак-Мердо», и в стычке с пиратами на полуострове. В конце концов, я не пальцем в небо тыкнул, когда выбирал его.

— М-да, дедуля… — Юдичев выковыривал грязь из-под ногтей концом медной проволоки собственного ваттбраслета. — С выбором кадров у тебя явно нет таланта.

— Просто хочу напомнить тебе, слизняк, — с открытой неприязнью обратился к Максиму Вадим Георгиевича, — что у нас здесь имеется еще один человек, способный управлять кораблем.

— Это угроза? — Он не отвлекался от чистки ногтей и перешел с большому.

— Да нет, что ты, всего лишь дружеское напоминание.

Лицо старика исказила издевательская ухмылка.

— Не обращай на него внимание, пап. — Мария покосилась в сторону Юдичева. — Он тот еще кретин, и должен быть вообще благодарен, что его не оставили гнить на станции с закованными руками.

Юдичев наморщил нос и фыркнул, но оставил слова Марии без ответа.

— Почему Буров вообще так поступил с нами? — отозвалась Арина. — Во имя чего?

— «Звездный», — ответил Матвей, поймав себя на том, что название загадочной станции само слетело с языка. Он спешно пересказал сказанное ему Мишей уже после того, как тот выстрелил в него.

— Вот оно что, «Звездный», получается… Ах ты ж сволочь… — охнул Вадим Георгиевич.

— Что? О чем вы? — Матвей потребовал объяснений.

— Променял он наш «Прогресс», вот что, — процедил сквозь зубы. — Все лавры воякам этим хочет отдать. Стоило бы догадаться, он всю жизнь метался от нас к ним. Вот, видать, и проникся этими психами.

— Не лавры его интересует, а власть, — поправил его Матвей. — Вспомните его слова недавние когда мы укрылись в торговом центре. Он все надеялся держать в ежовых рукавицах все прочие станции, имея козырь в виде «Копья». Только все мы