– Вы верите Зосе?

– Верю. Кстати, Зосю вчера застрелили.

– Вот те на! – Астраханов остановился, пристально глядя на Каткова. – А я распинался… Значит, вы пришли, потому что подозреваете меня? Мотив-то есть – я ее ненавижу. В котором часу убили Зосю?

– Примерно в десять вечера.

– Ха! – не скрыл радости Астраханов. – Облом, господин следователь. У меня есть алиби.

– Да? – приподнял брови Катков, очевидно не ожидавший такого поворота. – Ну и где вы были?

– Я сдаю дом, – не без удовольствия сказал Астраханов. – Многоквартирный. Высотку сдаю. Вам известно, что это такое? Это значит, что мы находимся на объекте допоздна, иногда до середины ночи, а то и до утра. Так вот, я был на объекте, подтвердить могут человек двадцать, и не только мои рабочие с замами. Эх, господин следователь, а я о вас хорошо подумал. До свидания.

Астраханов двинул к машине, но, открыв дверцу, обернулся:

– Где Ада?

– Этого никто не знает, – ответил Катков. – Возможно, ее тоже убили.

– Если найдете Аду, я хорошо заплачу. Живой или… Я нанимаю вас.

Глеб Аркадьевич смотрел вслед, пока автомобиль Астраханова не скрылся из виду, после перевел сонно-безразличные глаза на Олега:

– Алиби уточнить. И выяснить, где сейчас Нереда, что за статьи у него.

– Тетка его дом сторожила, а он ее замочил?

– Все бывает. Зато укрепляется моя уверенность в том, кто убил Зосю.

– Кто? – вытаращился Олег, ведь для подобных заявлений нет оснований, или, скажем, их слишком мало. Настолько мало, что не видно того, кто за этим стоит.

– Где Санин? – завертелся на месте Катков, не назвав имя убийцы. – Мне срочно надо к Балясину.

– Стоит ваш Санин, – с досадой произнес Олег. – Глеб Аркадьевич, кто убил Зосю? Кого вы подозреваете?

– Тренируй память, туда закладывай все, что удалось увидеть и услышать, чтобы в нужный момент выхватить из нее информацию, потом соединить в один букет. И все откроется почти без твоего участия. Так что учись сложению. – Катков захихикал, ехидно прищурив глаза, а у Олега создалось впечатление, что он издевается над ним. Но вдруг мимика Глеба Аркадьевича изменилась, лицо собралось в кислую гримасу. – Чтобы ответить, кого я подозреваю, необходимо одно подтверждение или опровержение. Если окажется так, как я думаю… Поехали.

Бобрик – Эдик пил кофе и курил, изредка почесывая взлохмаченную макушку. Дана про себя ухмылялась: что он себе вообразил, раз-два и – готово? Так сразу и догадается, что и где спрятал Галдин? Но, в отличие от Богдана, который уставился в телевизор, будто вчера не стреляли по их машине, Бобрик проявил живое участие:

– Что же он украл? И непонятно, зачем написал досье. Мне кажется, особый интерес представляют не характеристики, а то, что за ними. Зачем он внес все эти адреса, названия, цифры?

– А как мне хотелось бы знать, – усмехнулась Дана.

– Ключ покажи. (Когда она передала ему ключ, он взял его, повертел, рассматривая со всех сторон.) Значит, в сейфе ничего не лежало, кроме ста баксов… Странно. Обычно люди там хранят документы, ценные вещи, деньги. Ключ он подбросил тебе… Нет, твой Галдин не рассчитывал, что ты доберешься до его тайника. Если б ключ попал к убийцам, они наверняка высчитали б, где он хранит краденое, а так осталась надежда, что получат они фиг с маслом. Теперь подумайте, где тайник.

– Ну ты даешь, – фыркнула Дана. – Я миллион сто тысяч раз думала.

– Пошевели извилинами еще разок, не помешает. Может, в тайнике твое спасение. Богдан…

– М-м?

Тот даже не повернул голову к нему, его занимали новости. Дана возмутилась безразличию Богдана, но молча.

– Богдан, где бы ты держал ценную вещь, зная, что дома хранить ее опасно?

– У д… д… друзей.

– Ненадежно, – забраковал ответ Бобрик – Эдик.

– М-м-м… – задумался Богдан, наконец оторвался от новостей, повернул голову на плечах. – Смот… тря какую вещь. Небольшую – в ба… банке.

– Точно! – поднял указательный палец вверх Эдик. – В банковском сейфе. Это же просто и надежно. Камера хранения! Вряд ли он стащил вещь размером с джип, он украл то, что можно вынести незаметно, правильно? А килограмм алмазов и даже больше в ячейке поместится. Я бы так и поступил, думаю, Галдин тоже сунул краденое в банковский сейф.

– Банк… – задумчиво произнесла Дана. – Как я раньше не додумалась?

– И что было бы, если б додумалась? – с насмешкой спросил Бобрик. – Туда тебе не пробраться. Ты не знаешь, какой банк обслуживал его, их в городе завались. Да и кто тебе отдаст вклад Галдина?

– Но Зося мечтала отнять ключ. Она из-за него чуть не убила меня, значит, собиралась забрать краденое.

– Ну, я не знаю… – пожал плечами Бобрик. – Может, договор составлен таким образом, что Зося тоже могла забрать вклад, например оформил его Галдин на предъявителя. Но раз есть ключ, Дана, а ты не нашла в квартире дверцу с замочком, то она все равно существует. Должно быть, эта дверца в банке.

– Договор, говоришь? – протянула она отрешенно. – Договор… обязательно на бумаге и с подписями…

Неожиданно глаза ее засверкали особенным блеском, пугающим Богдана, который уже неплохо изучил Дану и понимал, что это опасный симптом. Вдруг она резко подскочила, схватила прозрачную папку Галдина, лежащую поверх сумки (Бобрику не успела показать), и вернулась за стол. Но не садилась, а поставила колено на стул и торопливо выбрасывала листы из папки, не заботясь, куда они падают. Листы соскальзывали со стола на пол, за ними наклонялся Бобрик, так он поднял несколько штук, пока не спросил:

– Что ты ищешь?

– Договор, – отозвалась Дана, просматривая последние документы. – Он должен хранить договор дома, значит, в этой папке с документами… Его, кажется, нет… Бобрик, – нечаянно оговорилась она, но не придала этому значения, – посмотри, у тебя нет договора с банком?

Тот перебрал бумаги, отрицательно качнул головой.

– Как же узнать, в каком банке он хранил сбережения?

– Брось дурью маяться, – сказал Бобрик. – Тебе не видать его вложений, как своих ушей.

– Зося как-то должна была их забрать, – с жаром возразила Дана и поделилась предположениями: – У него была плохая память, поэтому он купюру положил в сейф, чтоб иметь ее под рукой и не ошибиться, набирая пароль на компьютере, так? Может, он записал информацию о банке тоже?

– Ну, дорогая, – рассмеялся Бобрик, – банк, где твои денежки лежат, запомнишь и при отсутствии памяти.

– Нет-нет, я не о названии, но вдруг он сделал записи – я не знаю, какие, – но которые натолкнут на мысль…

– Все это надо отнести в прокуратуру, – поставил он точку.