Я стою в задней части театра, в темноте, и не могу удержаться от улыбки при виде действа на сцене. Декорации отражают зимний нью-йоркский вечер, если бы в Нью-

Йорке была королевская семья и строго черный вариант одежды. Арки собора

украшают фон вместе с серебристыми небоскребами, уходящими ввысь в ночь. Облака проплывают мимо полной луны, а посередине стоит каменный особняк в руинах.

Лив одета в длинное приталенное черное пальто, ее лицо белое как мел, а волосы собраны в конский хвост. Дымчато-черный цвет окружает ее глаза, и я хватаюсь за спинку стула, потому что она такая красивая, что у меня подкашиваются колени.

— Останусь я, коль этого ты хочешь. Скажу, что бледный свет — не утра око, А Цитии чела туманный отблеск, — бубнит Ромео, которого играет Кларк Тиллерсон, так, что я уверена, что заснула бы, если бы у меня не было Лив, на которую можно смотреть.

Сверху падает снег, и это, должно быть, одна из последних генеральных репетиций. Или они работают над сценой, которая требует дополнительного времени, потому что я почти уверена, что дублерши Меркуцио нет в сцене спальни.

— И звуки те, что свод небес пронзают.

— Стоп!

Ламберт подходит, актеры поворачиваются, чтобы получить указания, и Лив поворачивается в мою сторону. Я поднимаю руку, чтобы помахать, но она продолжает поворачиваться, не заметив меня.

Я опускаю руку, когда она скрещивает руки на груди, и мне не нравится напряжение, которое я вижу в ее теле. Что случилось?

Мисс Ламберт тихо и серьезно разговаривает с Кларком, пока Джульетта сидит на кровати, прижимая колени к телу и разглядывая свои ногти. Все выглядят измученными. Некоторые расхаживают взад-вперед, другим чертовски скучно, а остальные развалились на театральных сиденьях и дремлют.

Голоса Ламберт и Ромео повышаются, и они начинают взмахивать руками, спор ожесточается.

— Что ж, пусть меня застанут, — раздается чей-то голос.

Я нахожу Лив, когда все поворачиваются на ее голос, и вижу, как она смотрит на Джульетту.

Она подбегает и запрыгивает на кровать, Джульетта падает обратно на руки с потрясенной улыбкой на лице.

— Пусть убьют! — кричит Лив, нависая над ней. — Останусь я, коль этого ты хочешь.

Мое сердце подползает к горлу, и я медленно двигаюсь по проходу, впитывая ее слова.

Лив присаживается к ней, ее черное пальто накрывает их, когда она держит лицо своей возлюбленной. На этот раз Лизбет Мерсье, которая играет Джульетту, выглядит по-настоящему безмолвной, когда она увлечена взглядом Лив.

— Скажу, что бледный свет — не утра око, — говорит ее Лив, лаская щеки девушки, ее слова такие нежные, а глаза ищут возлюбленную, — А Цитии чела туманный отблеск. — Она не сводит глаз с Джульетты, наклоняется так близко, и мне кажется, что на самом деле она держит меня. Все наблюдают. — И звуки те, что свод небес пронзают Там, в вышине, — не жаворонка трель. — Шепчет Лив ей в висок, ее микрофон касается кожи девушки. — Остаться легче мне — уйти нет воли.

И мое сердце вздрагивает, чувствуя эти слова, потому что я знаю, каково ее дыхание.

И ее губы приближаются, дразня уголок рта Лизбет. Мне кажется, что девушка не дышит.

Одним махом Ромео опускается на девушку сверху, отправляя их обоих на кровать, и Лизбет взвизгивает, издавая        возбужденный смех, в то время как Ромео дьявольски улыбается.

— Привет, о смерть! — Лив играючи поддразнивает. — Джульетта хочет так. Ну что ж, поговорим с тобой, мой ангел. — Они прижимаются друг к другу лбами. — День не настал, есть время впереди.

И девушка улыбается, очарованная и желающая быть только со своим Ромео. Оливия идеальна. Почему все эти годы они не давали ей главные роли?

Все замолкают, и через мгновение занавес над разумом Лив, кажется, снова закрывается, и она садится, ее поведение снова становится серьезным.

— Видишь, Кларк? — обращается к парню Лизбет, приподнимаясь на локтях и оглядывая Лив. — Вот так просто.

Я тихо смеюсь, наблюдая, как она неловко переступает с ноги на ногу.

Ламберт хлопает в ладоши.

— Ладно, внимание! Завтра. В три часа!

Все начинают собирать вещи, разговоры заполняют помещение, и я смотрю, как Лив не спускается ко мне, а исчезает за кулисами.

Она должна была меня видеть. Я проверяю свой телефон, отмечая, что опоздала на двадцать минут.

Несу розу, поднимаюсь по лестнице, сворачиваю за занавеску и спускаюсь еще по одной небольшой лестнице. Я нахожу Лив в раздевалке с открытой дверью, когда она сидит на табурете.

Я останавливаюсь у двери.

— Я принесла тебе небольшое напоминание о себе.

Держу розу, Лив хоть и не сразу, но поднимает взгляд на меня.

Она грустно смотрит на розу, и мое сердце колотится.

— Розовая? — спрашивает она.

Вхожу в комнату, закрывая за собой дверь, и останавливаюсь напротив нее. Я опускаюсь вниз, на колени.

— Шипы.

Я убираю цветок на туалетный столик и кладу голову ей на колени, надеясь, что она простит меня. Я опоздала, хотя обещала ей, что приеду вовремя.

— Я полна шипов, — мягко говорю ей. — Но во мне есть что-то, что, я надеюсь, того стоит.

Через несколько секунд я чувствую ее руку в своих волосах.

— Я ненавижу Ромео, — говорит она, поглаживая меня по голове. — Но я начинаю понимать его. Из-за тебя, Клэй.

Слегка улыбаюсь, потому что знаю, что ей горько, потому что она ломается, и я хочу этого. Я хочу того, что обещал Трейс. Что тумблер щелкнет, и она будет моей.

Я приподнимаю ее рукав и смотрю на осьминога на внутренней стороне запястья.

— Это мое. — Я провожу большим пальцем по чернилам. — Вечно мое. Часть меня. — А затем шепотом добавляю : — В пределах этого дюйма… я свободна.

Этот участок кожи никогда не будет принадлежать никому другому. Он будет моим, когда она свяжет себя с другой узами брака. Когда ей будет восемьдесят. Это все, что у меня действительно есть от нее.

Я целую ее запястье и поднимаю голову, когда она надевает мне на голову одну из шляп, цилиндр, похожий на тот, что был в ее комнате.

Она смотрит на меня, в ее голове крутятся шестеренки, но, прежде чем я успеваю спросить, о чем она думает, она щипает меня за подбородок и наклоняется.

Ее дыхание касается моих губ,