– Вы не знали?

Я украдкой бросаю взгляд на Уэслина, который оценивающим взглядом осматривает наше окружение.

– Теперь я живу к востоку от реки.

– Ты живешь с ними? – выплевывает моя похитительница, ее губы кривятся от отвращения. – Даже сейчас?

Уэс потирает забинтованную руку, но ничего не говорит.

– И что с того? – спрашиваю я.

– Рожденные в Лесу не принадлежат людям. Больше нет.

– Рожденные в лесу?

Она прищуривает глаза.

– Такие люди, как вы и мы. Ты родилась с магией в крови, не так ли?

Это слово всплывает в глубоких тайниках моей памяти. Термин из детства, или, возможно, вспышка узнавания, которую я чувствую сейчас, только воображаемая.

– У тебя все еще есть здесь дом, общество, семья и друзья, к которым ты можешь обратиться, – наконец возражаю я. – У нас ничего нет.

– Мы?

Я прикусываю губу.

– Мой брат. Тот, кого я пытаюсь спасти, и все же я трачу время здесь, разговаривая с тобой!

– Глупо пытаться войти в это здание, – говорит тот, кто выглядит моложе остальных. Его руки сплошь покрыты мускулами, темно-каштановые волосы собраны в узел на затылке. На его плече сидит черный ворон, его острые, как лезвие, перья опасно близко к густой коричневой коже мальчика.

– Никто из наших разведчиков так и не вернулся. Например, как моя двоюродная сестра.

– А как насчет животных, которыми ты управляешь? Почему бы тебе не послать одного из них?

Его брови приподнимаются.

– Мы посылали птиц, – признается он. – Они единственные, кто вернулся. Но у них нет достаточно сложного языка, чтобы описать то, что они видят. Они могут сообщать только простые слова: люди, убежище, охотники, опасность, смерть.

Уэслин, похоже, сбит с толку всеми этими разговорами о птичьих словах, но я ухватилась только за одно.

– Мой брат не умрет, – говорю я. – Не допущу этого пока дышу. Одна из моих животных форм – ястреб-тетеревятник. Давайте я полечу сейчас и осмотрю здание, а затем расскажу вам, что нашла.

Мужчина с выбритыми волосами поворачивает голову, размышляя.

– Если ты уйдешь, то не вернешься.

Я крепче сжимаю лямки своего рюкзака.

– Вернусь.

– Я тоже могу помочь, – сразу же предлагает Уэс.

– Нет, – говорит моя похитительница, сильно толкая раненую руку Уэса. Я бросаюсь к ней, но она мгновенно натягивает тетиву и наводит стрелу. – Мы не общаемся с людьми. С тех пор как их вид вынудил нас покинуть родной дом.

– Перемирие, Йена, – говорит самый молодой, чем заработал несколько хмурых взглядов от своих товарищей, а после повернулся ко мне. – Твой друг может остаться с нами, пока мы ждем тебя.

Неохотно я втягиваю свои когти обратно. Уэс складывает руки на груди, но я киваю.

– Ты пойдешь со мной обратно к деревьям?

После недолгого колебания я соглашаюсь, краем глаза ловя неодобрительный взгляд Уэса. Птица на плече парня пронзительно кричит при моем приближении, ее взъерошенные перья щелкают друг о друга, как металл, но она замолкает, когда ее хозяин наклоняет голову. Он жестом показывает мне идти впереди, его волосы с серебристыми прядями блестят на солнце.

– Меня зовут Паредон, – тихо говорит он, шагая рядом со мной. – А тебя?

Я настороженно смотрю на него.

– Рора.

Он кивает.

– Моя двоюродная сестра маленького роста, с коричневой кожей и длинными вьющимися волосами. – Он теребит нижнюю губу. – Ее зовут Энди. Ты будешь ее искать?

Этот мальчик действительно выглядит не старше, чем Финли.

– Так и сделаю, – говорю я, и его губы расслабляются.

Вскоре в поле зрения появляется линия деревьев. Когда мы достигаем ее, заклинатели бормочут несколько прощальных слов удачи, а затем немного отступают в лес. Кажется, они намеренно дают нам с Уэсом пространство, чтобы попрощаться.

Я понимаю. Они явно не ожидают, что мы снова увидимся. Узел в моей груди затягивается все туже.

Уэс подходит ближе, когда мы более или менее одни.

– Знаешь, я думаю, что ты, возможно, станешь лучше вести переговоры, – я легонько стучу по его здоровой руке. – Что сказал тот, с птицей?

– Он хочет, чтобы я поискала его двоюродную сестру.

Уэс некоторое время смотрит на небо, потом снова на меня.

– Что, если они правы и ты не вернешься?

– Я вернусь.

– А если нет?

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки.

– У тебя есть идеи получше?

Он дергает себя за волосы обеими руками, затем громко вздыхает.

– Нет, – признается он, и в его голосе звучит поражение.

– Тогда все в порядке. Присмотри за моими вещами.

– Ты сейчас уходишь?

– Мой брат может умереть, насколько я знаю! – восклицаю я, не желая признавать другую, еще более ужасную возможность. – Конечно, я сейчас же уйду!

По правде говоря, моя бессонная ночь начинает затягивать меня; у меня болит голова, конечности висят, как камни, и легкая тошнота охватывает мое горло.

– Хорошо, ты права, прости, – быстро говорит он, когда я прячу свой рюкзак за деревом. Я снова смотрю на низкие холмы, пытаясь оценить расстояние.

– Мне потребовалась бы вечность, чтобы пересечь это, как мышь, – размышляю я наполовину про себя. – Я прилечу, а потом найду место, чтобы снова переодеться.

Он выглядит так, как будто собирается предостеречь меня, поэтому я обрываю его, прежде чем он успевает сформулировать слова.

– Уэс.

– Рора.

Маленький огонек танцует в моей груди при звуке моего имени, но я не могу позволить этому отвлечь меня.

– Я провела почти десять лет, учась выживать. Я справлюсь, у меня хорошо получается выживать.

Теперь, когда я сказала это вслух, я понимаю, что это правда – прошлое, возможно, ослабило меня, но оно также сделало меня сильной.

– Если ты и дальше будешь возражать, я просто привяжу тебя к дереву и покончу с этим.

– С помощью какой веревки? – ухмыляется он.

Я делаю шаг к нему.

– Тогда вместо этого я нокаутирую тебя.

– Отлично. Не позволяй мне останавливать тебя. Это та часть, где ты раздеваешься, я так понимаю?

Я ничего не могу с этим поделать. Я все еще не привыкла к этой стороне Уэслина, той, которая называет меня по имени и отпускает кривые шутки. Я лукаво улыбаюсь.