ее! Сколько раз я винил себя в том, что за столько месяцев рядом не сумел ее толком узнать. А я не знал ее, надо признать… Я не знал. Я не представлял даже, что она может быть такой безжалостной в своей решимости. Такой холодной… И скорой на расправу. Она не готовила меня к этому! Совершенно.

Тут же… До меня ведь где-то только через две недели дошло, что я могу вообще ее никогда не увидеть. Что пробиться к ней нереально, если Дина того не хочет. И даже просто узнать о ней какие-то мелочи вроде… Где она? Чем занимается? Как живет там, куда мне больше хода нет? Не-ре-аль-но.

А до этого я пытался. Видит бог. Я чего только не делал, чтобы получить возможность еще хоть раз заглянуть ей в глаза. Понятно, что этого раза мне было бы недостаточно, но я свято верил, что смогу ей все объяснить, дай она один единственный шанс нам обоим.

В то, что я исчерпал лимит этих самых шансов, верить не хотелось. Нет, не так… Не моглось верить.

Это означало бы, что все кончено.

И чтобы как-то жить, я продолжал надеяться. Чем бы не занимался, куда бы не шел, сколько бы не получал щелчков по носу. Я снова и снова звонил Борису, надоедал подружкам Дины, я караулил у нее под офисом. Я бился головой в закрытые двери. Я жрал свою тоску по ней горстями… Бродил полумертвый по нашему дому. Искал утешение в детях, в каких-то делах, и не находил. Она была жива, да, а мне без нее жизни не было.

А еще я представлял, что Дина чувствовала, думая, что после всего я ей изменил… И не понимал, как после всего, опять же, она могла в это поверить. Даже сама мысль об этом – кощунство. С другой стороны… Я ведь так и не признался ей в своих чувствах. А все потому, что поверил, будто у нас еще будет время, но время просто обманывало нас.

– Опять ты, Вакула? Мне что, тебя в блок добавить?

– Я просто узнать. О Дине что-нибудь слышно?

– Сто раз тебе говорила, – шипит Авдеева, – что ничего о ней не знаю! А если бы знала, то хрен бы тебе сказала. Понял?!

– Да как не понять? Ты мне это каждый раз говоришь, – усмехаюсь, касаюсь лбом шершавой коры. В ноздри набивается острый аромат только-только распустившейся листвы. Я поднимаю голову и с удивлением понимаю, что весна пришла.

– Точно! Чего это я?! Надо вообще перестать с тобой разговаривать. Адьес!

– Подожди! Пожалуйста…

– Ну, чего еще?

– Если Дина позвонит, скажи, что она все неправильно поняла. Я… люблю ее. Одну ее. Очень.

В носу колет. Глаза слезятся… Но черта с два я позволю себе заплакать. Это делу не поможет.

– Ее или ее деньги?

– Дура. – Вздыхаю. Не желая обидеть, просто констатируя факт таким, как я его вижу. Но Светка, конечно, заводится.

– Кто дура? Я?! Это ты дурак! Придурок конченый. Не знаю, что ты ей сделал, но, поверь, это не удавалось ни Гарипову, ни ее гребаной мамаше. Поздравляю. Ты ее поломал.

– Значит, мне и чинить, – зажимаю переносицу между двумя пальцами. – Где она, Свет? Пожалуйста…

Да, мне каждый раз приходится унижаться. Просить. Умолять. Но только так я чувствую, будто воды надо мной расступаются, и я могу сделать несколько крохотных вдохов, прежде чем меня опять затащит на глубину отчаяния.

– Может, я мог бы куда-то подъехать и…

– Да нет ее в городе!

– К-как нет?

– Вот так. И в стране нет, как я подозреваю. Прекращай ты свои дежурства. – Голос Светки звучит устало.

– А что же мне тогда делать?

– Да не знаю я! Детьми займись… Это всегда полезно.

Перевожу взгляд на пацанов, что гоняют Рэя туда-сюда у озера. Тот, вывалив язык, носится за палкой. Ник с Данькой хохочут в голос и соревнуется, кто дальше ее закинет. Если бы Дина была с нами, эта картина заставила бы ее улыбнуться. Но ее нет… Мальчики каждый божий день спрашивают, а где же Дина? Заглядывают мне в глаза. Не в силах сказать всей правды, я наглым образом вру. Им вру, и себе… Мол, Дина скоро вернется. Она просто в командировке. Вы хоть представляете, какая наша Дина важная? Нет? О, очень! В общем, отыгрываю роль. И, кажется, я еще никогда не жил настолько разделенным на то, что внутри, и то, что снаружи… Чистая шизофрения.

– Скажи ей, что они про нее постоянно спрашивают! Скажи ей, Свет…

– Кино, блядь, – ругается Авдеева.

– Просто скажи.

– Да не звонит она мне! Не звонит, ты еще не понял?!

– И Борису? – задыхаюсь я.

– Ну, если кто и знает, где ее леший носит, то это, конечно, он. Только Боря тебе ни черта не скажет. Он верный пес.

– Дина разбирается в людях.

– Так почему ж она в тебе так ошиблась?

Я сглатываю и жму на отбой. Ну не доказывать же ей, что я не жираф? Я ту девицу с пересадкой жалел… Не более. У меня к ней не было никаких чувств. Что бы там Дина ни думала. Я не переносил на нее образ Лизы. Это… бред вообще. Хотя я и могу понять, почему Дина пришла именно к таким выводам. Учитывая, сколько раз в начале наших с ней отношений я рассказывал о своей вечной любви к другой. Дебил. Я же тогда и подумать не мог, что все настолько быстро изменится.

Что же касается Лены, то у нас ничего не было от слова совсем. Уж не знаю, как Дина узнала о моих поисках реципиентов, но до просмотра личной переписки она, судя по всему, не опустилась. Не царское это дело, видно. А вот зря! Иначе бы она знала правду. Да, я планировал встретиться с Леной. Но только чтобы убедиться… я даже не знаю, в чем! Наверное, в том, что у нее все нормально, а значит, Лиза ушла не зря. Я верил, что после этого разговора моя душа окончательно успокоится. Вот и все… О мотивах самой Лены я не думал вовсе.

Если бы я только знал, чем это