вести себя с человеком, к которому обращаешься на ты; в любом уважающем себя обществе уважающие себя люди унижали уважающих себя собеседников исключительно на «вы». Если сменить регистр, получится излишне грубо и недостаточно изобретательно. Юноша повернулся к Антону, брату Каси:

— Не подскажете, что дальше делать с этим экземпляром?

— Можно поговорить, — разрешил Антон.

— Благодарю вас. — Элайджа снова обратился к девочке: — Так и быть, на ты.

— У вас такой большой и красивый дом! — радовалась Касенька. — Будь у меня такой, я бы каждый день играла в нём в прятки с друзьями. Ой, и в бадминтон ещё играла бы! И ещё мы бы танцевали…

— Ой, а может, и правда в прятки? — воодушевилась Рената.

— Серьёзно? — Тая недоверчиво поморщила нос. К неё присоединился старший брат:

— Это же детская игра.

— Почему бы не попробовать? — усмехнулся Элайджа.

— Ты ведь это несерьёзно? — встряла Тейзис.

Ребятам потребовалось десять минут, чтобы уговорить Хассан сыграть. Наконец все спрятались. Водить довелось Ренате с Антоном.

— Как думаешь, а Дамир Вильданович дома? — спросил Антон. — Не хотелось бы его тревожить.

— Наверняка опять на каком-нибудь совещании, — махнула рукой Рената, — или закрылся у себя в кабинете. Мой папа говорит, он всегда занятой. Мы ему точно не помешаем.

— А вдруг он от нас закрылся в кабинете? — обеспокоенно спросил Антон.

— Думаешь, тоже в прятки играет? — усмехнулась Рената.

Юноша прыснул, а вместе с ним рассмеялись спрятавшиеся в ванной Касенька и Алиса. По смеху ребята быстро их нашли.

***

Следующими водили Кассандра и Алиса. Все ребята на этот раз спрятались добросовестно, и девочкам пришлось долго блуждать по коридорам и комнатам. Денис, уставший от ребячеств, вышел из игры и побрёл к себе в спальню. По дороге он встретил Касю. Девочка обрадовалась, что нашла первого спрятавшегося, но Денис, проигнорировав водящую, стремительно направился к двери.

— Эй, ты куда? — расстроилась Касенька. — Иди назад, спрячься ещё раз, я тебя сама найду, а то так не по правилам!

— Хорошо. Закрой глаза и считай до десяти. Играем только на втором этаже!

Обрадованная девочка зажмурилась и стала вслух называть цифры. Денис выбежал из гостевой, юркнул в одну из ванных комнат — он знал, что Рената Кравченко спрячется там, где висят сиреневые полотенца — и шёпотом позвал девушку.

— Ты чего? — удивилась Рената, выглянув из-под туалетного столика.

— Идём со мной, — Денис взял её за руку и повёл на третий этаж. Бойкая девочка побежала вверх по лестнице с жадным любопытством. Хассан повернул налево и остановился у чёрной двери. — Не волнуйся, мы ненадолго.

Денис нажал на ручку и проник внутрь тёмной комнаты. Пока Рената пыталась сориентироваться во мраке, он зажёг свечу на прикроватной тумбе. Девушка увидела огромную двуспальную кровать с бордовыми подушками и одеялом. Вокруг кровати выстроились, вжимаясь в стены, компьютерный стол, шкаф и несколько стеллажей с книгами и учебниками.

— Это твоя спальня? — спросила Рената.

— Да. — Денис достал из шкафа гитару, устроился на подлокотнике кресла у окна.

— Ого! Ты…

— Тихо, не кричи, — шикнул Денис и стал наигрывать знакомую мелодию. — Обожаю соло Фьюрэлла Мэндлиха. Это из их первого альбома.

— Да, я узнала, — Рената расплылась в восторженной улыбке. — Тебе идёт играть. А сам сочиняешь?

Денис смущённо отвёл взгляд и стал похлопывать себя по джинсам в поисках сигареты.

— Сыграй, пожалуйста, сыграй одну! — взмолилась Рената, вновь перейдя на счастливый вопль.

— Да не кричи ты! Ладно, хорошо, подожди секунду.

Он закурил и устроился на одиноком барном стуле, стоявшем посреди столовой. Затем прижал к себе гитару и стал ласкать струны, вдруг резко прервался, прокашлялся, выпил ещё воды, посадил сигарету в уголок рта, поёрзал на стуле и вновь взялся за гриф, пытаясь вспомнить аккорды. Прикрыл глаза. Настроился.

— Готова?

— Конечно, — кивнула Рената.

Он глубоко вдохнул:

– “Secret”.

— Это название песни?

— Да.

— А как перевод?

— «Секрет», — Денис высокомерно поднял бровь.

— Класс. Мне уже нравится.

— Я начну?

— Начни.

Одной затяжкой он уничтожил остатки сигареты и, прицелившись, бросил окурок в мусорное ведро, после чего снова сделал глубокий вдох, уже чуть более раздражённый (он слишком нервничал) и стал играть. Звучание было приятным. Из-за волнения ему с трудом давалось перебирать струны, но, когда вступил голос — его главный козырь, — всё встало на свои места, и выступление обрело цельность. Текст не претендовал на глубину и оригинальность, тем не менее Денису было жаль, что смысл песни пройдёт мимо Ренаты, поскольку пел он на английском, а в припеве весьма искусно вставлял фразы на арабском. Рената выглядела озадаченной: не улыбалась, сидела ровно и неподвижно, скрестив ноги и задумчиво потирая подбородок. На лице её читалось недовольство и некоторое разочарование; неужели он играл так плохо? Последнюю фразу Денис спел откровенно фальшиво — голос дрогнул в самый неподходящий момент, и юноша съехал с нот. Рената брезгливо поморщилась.

— Это далеко не лучшее моё выступление, не суди строго, — подытожил юноша.

— Ты в курсе, что голос на весь дом? Можно было на меня не шикать, всё равно нас услышали.

— Давай без шуток, мне важно узнать твоё мнение.

— Реально? — Рената впервые выглядела серьёзной. — Играешь так себе. Посредственно. Так бы папа сказал. А голос хороший. Я бы даже спела с тобой дуэт. Отличный музыкальный слух, есть чувство ритма, довольно сильная середина и большой диапазон: октавы три, может, три с половина. Во втором куплет окончательно распелся, начал слабовато, в нотах запутался, с гаммой ты явно пока не в ладу…

Рената пристыдила его мгновенно. Денис и понятия не имел, что эта девушка может в чём-то его превосходить. Его песня явно не произвела на слушательницу должного впечатления: он надеялся покорить её своим голосом, заставить охать и ахать от восторга (Денис и без неё знал, что голос у него потрясающий, в меру звонкий, в меру хриплый и низкий, выдержанный, волнующий и довольно самобытный); однако вместо обмороков и аплодисментов Рената продолжала сыпать музыкальными терминами и препарировать его выступление. Допустим, Денис был знаком с понятиями гаммы и октавы, но потом начал откровенно краснеть после каждого «фригийского оборота», «крещендо» и «септаккорда». Какими бы обширными ни были его знания во многих областях, в музыке он не разбирался совершенно. С приятным тембром голоса ему повезло, и он научился совладать с нотами на слух, а на гитаре играет совсем недавно, около полугода…

— …да я даже никогда не задумывался, в каких местах удачно или неудачно делаю мелизмы, я ведь любитель! Я не знаю ни одной вокальной техники, я не силён в ладах, в нотной грамоте, в терциях, во всём, про что ты