— Начни ты.

— Ладно. Я всегда очень боялась остаться одна. Глупо звучит. У меня же родители, муж, дети, друзья. Но почему-то боюсь, что однажды перестану быть нужной.

В то же мгновение Дамир крепко обнял жену и поцеловал в губы.

— Ну что ты напридумывала себе, — занежничал он, — кто тебя оставит?

Оленька тотчас заулыбалась и прильнула к его груди.

— Ты следующий. Чего ты боишься?

Дамир снисходительно улыбнулся.

— Есть опасения, но страхом это трудно назвать.

Алиса осмелилась проявить инициативу:

— Я боюсь выступать перед большим количеством людей. Паническая боязнь толпы. Но я стараюсь с этим бороться.

— Я боюсь громких звуков, — продолжил Ян. — Джоанна?

Джо Клеменс передёрнулась и скрестила руки на груди:

— Крыс и тараканов. Они противные.

— Темноты и, наверное, боли, — прошептал Антон.

— Внезапной смерти, — обронила Тейзис.

Остальные отказались отвечать. Следующий вопрос выдался куда приятнее: «Какая у вас мечта всей жизни? Вы исполнили её?»

— Всё очень просто, — охотно начал Саша Чипиров. — Любовь. Господь. Семья. Крепкая дружба. Но мечта — это не цель, которую нужно достичь. Для меня это образ жизни. Так что моя мечта исполняется каждый день, и я делаю для этого всё возможное.

Дамир продолжил цепочку:

— Мечту я исполнил. Счастливый брак с любимой женщиной. Здоровые, красивые, умнейшие дети, рождённые и воспитанные в любви. Теперь я спокоен, зная, что на юное поколение можно полностью положиться.

Тронутые отцовским откровением Денис, Тая и Элайджа подняли головы и заполнили пространство фанатичными вздохами и благодарными улыбками. Младший сын наконец раскрыл рот:

— Я всегда мечтал, чтобы вы мной гордились.

— Я горжусь, — кивнул Дамир и обратился к жене: — А ты бы что ответила?

Довольная женщина широко улыбнулась и уверенно произнесла:

— Я ничего нового не скажу: моя мечта тоже сбылась. Большая счастливая семья и любимый муж. Я мечтала об этом с детства — и вот! Тёма, ты следующий. Чего притих?

Артемий подпёр щёку кулаком и впился безразличным взглядом в паркет.

— Дурацкий вопрос. Воздержусь.

— Давай отвечай, ты уже второй круг молчишь.

— У меня была мечта, — вздохнул Тёма, — но я отрёкся от неё именно потому, что она неисполнима.

Джоанна Клеменс заполнила неприятную паузу своим ответом:

— Я никогда не думала о мечте жизни. Наверное, у меня её нет. Мне хорошо здесь и сейчас. Рената?

— Не знаю. Хочется побольше счастливых дней и не делать домашку. Но пока и так живётся славно. Дядя?

— Я всегда мечтал о дочке, — улыбнулся Ян. — Теперь я счастлив. Когда мечта исполняется, чувствуешь себя свободным. Дальше можно просто жить. Алиса?

— Моя мечта — бесконечное саморазвитие, — воодушевлённо произнесла девушка. — Хочется исследовать новое, читать как можно больше, путешествовать, может, сделать какое-нибудь открытие. Антон, ты чего?

Юноша вздрогнул и вернулся в реальность.

— О чём задумался? — поинтересовалась Рената. — Колись, о чём мечтаешь.

Антон посмотрел на маму с папой, те склонили головы и с улыбкой слушали робкого сына. Юноша приложил ладонь к груди, потёр ключицу сквозь кофту и самозабвенно пролепетал:

— Я бы хотел однажды искупаться в тёплом южном море. Выйти рано утром из бунгало, нырнуть в морскую пену и в воде встретить рассвет.

— Приятный образ, — печально улыбнулся Артемий.

Взгляд Антона на миг остановился на Таечке Субботе. Стоило девушке поднять на него глаза, он резко отвернулся.

— И, конечно, я мечтаю о любви.

— Я тоже, — поддержала Алиса. Рената сентиментально вздохнула в знак поддержки, и Вселенная, очевидно, услышала молитву её сердца: в воздухе разлился сладко-пряный аромат знакомого мужского парфюма. Денис нагнулся к ней, шепнул на ухо что-то неразборчивое, устремил на неё пронзительный вопрошающий взгляд. Рената ничего не поняла.

— Что? — переспросила она так громко, что все услышали и уставились на молодых людей с нескрываемым любопытством.

— Ничего, — проворчал Денис и выставил руку в центр стола. — Я за салфеткой потянулся.

***

Часы пробили полночь, и настало время подарков. Первыми вызвались дарить Чипировы; они подошли к двухметровой живой ели, украшенной гирляндами и хлопушками, и достали из-под наряженного дерева десять красных мешочков, которые вручили сначала Хассан, потом Кравченко. Внутри кульков оказались изделия ручной работы — искусно вырезанные из дерева статуэтки лесных животных: кому досталась лисица, кому заяц, кто получил в подарок грозного ворона, а кто дивного большерогого оленя.

— Тоша, какая прелесть! — немедленно догадалась Оленька Суббота. — Золотые руки!

После Чипировых к ёлке подошли хозяева праздника и раздали музыкальным Кравченко абонементы в Филармонию, а впечатлительным Чипировым — билеты в Мариинский театр.

— Вот это подарок! — восхищался Артемий. Другие выражали благодарность эмоциональными вздохами и междометиями. Тоша Чипиров попросил у папы разрешения на разговор с Ольгой Андреевной, подошёл к хозяйке, учтиво поклонился.

— Я человек простой, — несмело начал Антон, промокнув слезу подушечкой указательного пальца, — я далёк от искусства, вы и сами знаете. Я умею разве что ремесленничать: шить, плести, строгать, выжигать по дереву. Это, конечно, не балет и не живопись, далеко нет. Но меня всегда тянуло к высоким идеям и до глубины души поражало то, как мастерски эти идеи могут быть выражены. Какие бы картины я ни пытался писать, ни одну не хватило смелости закончить. Я боюсь приближаться к искусству, стесняюсь смотреть произведения, стесняюсь их слушать; мне даже кажется, что я недостоин понять их. Я уже вижу, как буду придумывать сотни причин, чтобы не идти в театр, чтобы не осквернять столь священное, духовное место своим обывательским присутствием. Но я пересилю себя, даю вам слово, и послушаю каждую оперу.

Молодой человек вновь прослезился и слёзы больше не утирал: бесполезно. Он подскочил к Ольге Андреевне, с жаром поцеловал обе её руки, захлебнулся в благодарностях:

— Вы не представляете, как я счастлив, Ольга Андреевна, вы ангел, вы подарили не просто билеты…

— Антоша, ну что ты, — рассмеялась Оля и обняла юношу, — не стоит, дорогой! Когда же ещё сбываться желаниям, если не в Новый год? Это, кстати, была идея Тейзис, — Ольга игриво подмигнула дочери. — Как ты угадала, невероятно!

— Мам! — одёрнула Тая, смутившись окончательно. Она недовольно шмыгнула носом и скрестила руки на груди, затем, опомнившись, перевела взгляд на Антона. Юноша готов был по первому же требованию упасть ей в ноги и лежать так до рассвета. Тейзис собиралась сказать что-то такое, что компенсировало бы его ликование очередной ложкой дёгтя, но вместо этого у неё получилось только улыбнуться: сдержанно, снисходительно и очень даже мило.

Настал черёд Кравченко. Чудаковатая семейка развела руками, они потоптались, помялись, похихикали и выдали: «Наш подарок вы видели. Оленька арендовала инструменты, а наше дело нехитрое — красиво сыграть. Идёмте в танцевальный зал!» И задорные виртуозы