– Разве это плохо? Ты же не всех так хочешь!

– Я никого не хочу, а от тебя меня трясти начинает. Ты этого не видишь? – Катя вытянула и посмотрела на свои руки. – Не трясутся?

– Все у тебя отлично, – он взял ее вытянутую руку.

– Мне иногда кажется, что прямо в это время на нас стоит и смотрит Светлана.

– Ты говорила, что представляешь себе Бога, что Он смотрит.

Катя задумалась. Потом легла, сунулась головой Андрею подмышку и вся закрылась пуховым одеялом.

– Я не представляла Его себе. Я о Нем забыла. – Она застыла.

Андрей поднялся, приоткрыл окно, стали слышны звуки ночной Венеции. Громкий говор и смех итальянцев, одинокий гондольер монотонно и певуче зазывал прокатиться по ночным каналам.

– Я так тебе благодарна за отца, вообще за все, что ты для меня делаешь…

– Катечка, я же просил! Что все это значит? – Андрей скинул одеяло с ее головы. – Зачем ты об этом вспоминаешь, я помогал тебе как другу! Я много кому помогаю, даже людям, которых не знаю…

– Подожди, дай скажу… – перебила Катя, села спиной к подушке и, быстро и бессвязно жестикулируя, заговорила торопливо: – Это все неправильно, то, что я делаю, и это не может хорошо кончиться. Я однажды тонула в болоте…

– Что?! – Андрей поднялся на локте и с усмешкой посмотрел на Катю.

Она была больше возбуждена, чем пьяна. Мелко замахала руками.

– Дай я расскажу… я тебе все время это хочу рассказать, да-да! Это было три года назад, я тонула в болоте. На самом деле, правда! Это так странно, ни на что не похоже! – Катя решительно провела рукой в воздухе. – Болото в тайге очень мило выглядит, такая зеленая и желтая, очень красивая полянка, она совсем не похожа на болото! Ты наступаешь, и сначала эта полянка просто так забавно колышется под тобой, ты думаешь, что это приятно, как будто на кровати качаешься, а совсем не опасно, делаешь следующий шаг, потом еще, еще – и вдруг туда уходишь! А там нет твердого, совсем ничего, никакой опоры нет под тобой! Ты хочешь выбраться, ты не понимаешь, что ничего нет, улыбаешься даже, тебя охватывает прохлада, и ты уходишь все глубже. По пояс, по грудь, ты загребаешь руками, пытаешься повернуться, лечь на живот или спину, гребешь руками эту зеленую мелкую такую травку, мох, даже там прошлогодняя клюква была, я помню! А внутри, под этим зелененьким, все коричневое и мутное, и пахнет плохо. А ты продолжаешь медленно тонуть, уже только руки и голова наверху. Так незаметно все и даже ласково и приятно, а обратного пути нет. И очень страшно, вроде ты ничего не сделала плохого, все вокруг так же, как и было – солнце ярко светит в синем небе, деревья стоят, зеленые и стройные, ничего особенного не происходит, а ты уже целиком в трясине и ничего не можешь! Ты не можешь вернуться обратно.

– Как же ты выбралась? – спросил Андрей, нахмурившись.

Катя рассказывала все это, не глядя на Андрея, повернула к нему голову. Лицо ее было грустным и чуть закаменевшим.

– Меня тогда Федька спас – почувствовал, что что-то случилось, и вернулся! Бегом бежал, весь исцарапался! Хотя я не кричала! Он согнул березу небольшую, и я за нее схватилась. Я потом забыла об этом и вроде никогда не вспоминала. А в первый день, когда ты появился, помнишь, на твоем дне рождения, ты ко мне приставал, ночью мне приснился этот сон. Очень ярко! Как будто все наяву, как я ухожу, как меня засасывает! А я как будто не понимаю ничего и смеюсь радостно, и тону. А вместо Федора на берегу ты, ты так присел ко мне, совсем рядом твое лицо, ты вроде можешь, но почему-то не протягиваешь мне руку, и я почему-то не пытаюсь за тебя схватиться. И еще ты мне что-то говоришь, просто какие-то слова, а я их не понимаю… – Она внимательно посмотрела на Андрея. – Это было мне предупреждением! Странно, да?! Ведь тогда ничего еще не было и ничего не предполагалось! Мне приснилось это под утро, а через несколько часов ты приехал и сделал мне твое «мужское» предложение. Ты его помнишь?

Андрей улыбнулся виновато и небрежно и взял ее за руку.

– Я тогда совершенно не обиделась. Наверное, ты мне уже нравился, просто я не знала этого. Я растерялась, конечно. И потом, ты делал мне только хорошее.

Катя задумалась надолго, Андрей гладил ее ладонь, каждый палец. Катя все думала о чем-то. Потом заговорила тихо:

– Я когда думаю о нас, когда вообще пытаюсь представить какое-то наше будущее, мне часто приходит в голову эта страшная, такая красивая трясина. Она и правда красивая! – Катя помолчала, вздохнула. – Я что-то не то говорю. Мы с тобой обязательно запутаемся, вот увидишь! Меня успокаивает, что единственная жертва в этом сне, это я. Ты заметил?!

– Все, перестань. – Андрей, не улыбаясь, повалил ее и закрыл рот двумя руками. Смотрел вблизи глаза в глаза. Она была беспомощна, растеряна и очень красива. И так дорога ему!

Они вернулись в Москву. Было много снега, пробки, слякоть и грязь. Во дворе дворники гребли и посыпали дорожки, а снег все шел.

Утром Катя позвонила домой. Там все было неплохо, мать впервые не говорила о деньгах. Спокойно рассказывала. Отцу поменяли фиксирующий корсет, специально приезжал травматолог из Красноярска, показывал упражнения.

– Старается, по часам вон все делает. Ходит на костылях уже понемногу. – Голос у матери был бодрый, даже деловой, и необычно вежливый. – Я отпуск взяла до конца февраля, Кать. Денег хватает, больше не надо… Ты там не в долги влезла?

– Нет, все нормально, – поспешно ответила Катя.

Мать помолчала, потом сказала осторожно:

– Я знаю, сколько стоила операция… этот доктор, что приезжал к отцу, дал мне договор подписать, и еще там услуги дополнительные… – ты где же столько денег взяла?

– А сколько, мам? – с тревогой спросила Катя.

– Больше двух миллионов! Ты что, не знаешь?

– Знаю… – выпалила Катя, чтоб успокоить мать и замялась. – У меня друг тут…

Мать тоже молчала.

– Это он оплатил. Он очень добрый, – добавила Катя, чувствуя, как становится стыдно. – Тебе папа не рассказывал?

– Да от него ничего не добьешься, говорит, это не моя тайна… Что за тайна?

– Мам, ты не обижайся на него, он же всегда так, я приеду, все расскажу.

Мать помолчала.

– Что же, живете вы? – спросила осторожно и строго.

– Нет… – Катя покраснела еще гуще. – Я попробую приехать на несколько дней.

– А чего на праздники не приезжала? Мы ждали. И Андрюшка, и бабка все время спрашивает. Платок тебе связала из белого пуха.

Катя молчала. Не рассказать всего было по телефону.

– Ну ладно, спасибо тебе за все. На, вон, с отцом поговори…

– Я! Я! Я! Я! – услышала Катя тоненький и звонкий голос Андрюшки.

Мать дала ему трубку.