Мне не составило труда понять, что под «каменным огнем» подразумевалась раскаленная лава, прорвавшаяся внезапно из-под земли и затопившая жидким огнем и камнем все вокруг. Что могло сгореть – сгорело. Остальное разрушилось, либо устояло, но все одно было поглощено разливами лавы, вздымающейся вверх, будто ужасный пылающий гнойник, – который надулся, подготовился взорваться яростным вулканом, но вдруг почему-то передумал, потихоньку затих, а затем превратился в гигантский и бесформенный скальный массив, испещренный глубокими трещинами и расселинами.

Я сильнее, чем остальные из находящихся здесь воинов и бывших пленников, чувствую заключенное в камне «нечто». Что-то сильное, но раздробленное на части. Однако оставшегося зла более чем достаточно, чтобы свести людей с ума. Только устойчивые к подобной силе гномы могут здесь работать – да и то только, если заставить силком, ибо зло это зло, пусть разумом не овладеет, но покалечить его может запросто.

Кто знает, что здесь было больше тысячи лет назад. Но в одном я уверен – место сие было долго связано с некромантией, с так называемым Искусством, где жрецы Раатхи творили свои ужасные ритуалы. Отсюда пропитавшая камни духовная чернота. Скорей всего, это более чем возможно, раньше на этом месте стоял великий храм Раатхи, но пришли набравшиеся силой церковники, восхваляющие Создателя, пришли мощнейшие боевые маги, прочие воины, и в результате храм был уничтожен и залит раскаленной лавой. Другого объяснения мне на ум не приходит. Мы стояли в сердце разрушенного в далеком прошлом древнего некромантского храма Раатхи. А гномы вырубали его уцелевшие части, намертво впаянные в гранитные глыбы. Возможно, я ошибаюсь, но пока что логика подсказывает только эту мысль.

Продолживший рассказ Легий с удивлением заметил, что буквально совсем недавно веками установленный порядок вдруг начал сбоить! Перерывы с поставками продовольствия, реже стали приходить за уже вырубленными гранитными блоками, перестали являться маги и загадочные люди в черных плащах, сопровождаемые мощными воинами в несокрушимых доспехах и глухих, никогда не снимаемых шлемах. При этом гном взглянул на ниргалов, а затем и на мои доспехи и шлем. Я кивнул, подтверждая, что он не ошибся, но ничего объяснять не стал – другие расскажут.

Самое плохое – перестали регулярно сменять стражей. Уничтоженный нами отряд охранников, во-первых, был вдвое меньшим, чем обычно, а во-вторых, их не сменяли уже почти месяц! Лишь однажды небольшая группа воинов доставила провиант, задержалась на пару часов и спешно убыла. И после этого стражники пошли вразнос – особенно в отношении к особой черно-зеленой смоле с мускусным запахом, видимо, прибывшей вместе с прочими припасами. Когда мы прибыли, работы были остановлены, гномы уже несколько дней не покидали клеток, а охранники пребывали в сонном дурманном состоянии постоянно, хотя инстинкт самосохранения заставлял их держаться вместе, а не разбредаться. Боялись они не гномов – они боялись холодных гранитных стен, пропитанных безумием и смертью.

Гномы, успевшие выпить по три кружки отвара и съесть немало мяса, готовы были продолжать и дальше в подробностях рассказывать про причиненные их роду страдания, но мне сейчас было не до страшных историй на ночь. Главное я узнал, многое подтвердилось, появились новые вопросы – почему вдруг такая спешка? Чего вдруг так все заерзали, почему начал ломаться вековой распорядок? Что такого случилось в последнее время?

Если честно, то на ум мне приходит только одно достаточно громкое событие – воскрешение его высочества принца Тариса Ван Санти, он же Тарис Некромант и он же последний представитель своей династии.

Но я могу ошибаться, в этих делах гадать не стоит.

Сейчас же мне следует определиться с дальнейшими действиями.

Насчет меня и моего отряда все ясно – осмотрев все здесь, уже через пару часов мы тронемся в обратный путь по сумрачной дороге. А затем вновь начнем догонять армию Тариса, идущую в противоположном направлении от каменоломни. Я намерен как можно дольше оставаться сторонним, но очень заинтересованным наблюдателем за этими непонятными игрищами и перемещениями. Чует мое плохо оттаявшее сердце, что в Диких Землях началась большая и смертельно опасная игра. Осталось узнать подробности, а также количество и расстановку игровых фигур.

Но что мне делать с освобожденными гномами рода Медерубов?

Ведь не надо долго думать, чтобы понять – даже если я обеспечу им пути отступления до самой Пограничной Стены, они не уйдут. Здесь их семьи, что до сих пор находятся в плену, во власти врагов. И когда до хозяев дойдет весть, что охрана каменоломни перебита, что гномы бежали, то жизнь женщин и детей окажется под смертельной угрозой.

– Если вы нам не поможете, то нам проще поблагодарить вас, а затем самим забраться в клетки и закрыть запоры, – произнес седой гном, глядя на меня в упор. – Мы не подвергнем их опасности, друг Корне. К чему жить мужчинам, предавшим своих женщин и детей?

– Я понимаю, – кивнул я, проводя ладонью по волосам, а затем бросая взгляд на Рикара.

Подумав пару мгновений, я жестом остановил хотящего что-то добавить Тугру и спросил у здоровяка:

– Сколько из освобожденных может одолеть долгий и быстрый путь?

– Все из нас! – вскинулся Тугра, и на этот раз я упер в него очень тяжелый взгляд:

– Помолчи! Вас ведет не здравый смысл, а лишь любовь к родичам! А любовь слепа, гном! И я не буду тем, кого ведет слепой поводырь! Рикар, что скажешь?

– Три десятка от силы, – ответил великан, барабаня пальцами по топорищу зачарованного оружия. – Остальные, а всего гномов семь с половиной десятков, остальные изранены, истощены, больны. У некоторых беда с ногами – ноги были перебиты, а потом срослись, но неправильно. Кривизна осталась, хромота страшная. Из них ходоки, как из меня голубь почтовый. И ведь много таких – на ноги искалеченных.

Поймав мой вопросительный взгляд, Легий угрюмо пояснил:

– Это те глупцы, кто по молодости хотел бежать. Глупцы! Такое наказание – ломают ноги так хитро, что потом ходить хоть и сможешь, но недалеко и недолго. Но мы понесем их на руках и спинах! Они могут сражаться, ведь в сражении бегать не надо!

Чмокнув губами, я качнул головой:

– В бою, может, и не надо бегать, хотя, видит Создатель – мне приходилось этим заниматься немало во время схватки. Но нам надо догонять армию Тариса Некроманта…

– Кого?! – в ужасе выдохнул гном. – Тарис Некромант мертв! Мы слышали обрывки его имени из уст одурманенных стражей, но думали, что они несут бред! Тарис Некромант мертв!

– Был мертв, – процедил Рикар. – Но восстал из мертвых, ублюдок. И возглавил шурдов. Они идут прочь отсюда, может быть, к той самой деревне, где в плену ваши родичи, гном.

– Всем сесть и слушать! – рявкнул я, видя, как подхватился вскрикнувший в горе Тугра. – Слушать меня! А потом, когда я закончу говорить, вот тогда вы начнете совещаться, думать, гадать, плакать и стенать. Но пока слушайте меня! – убедившись, что мои слова возымели действие, я продолжил: – Сейчас я сделаю вам, гномы из рода Медерубов, предложение. Сделаю его лишь один раз! Спустя самое большее два часа я уведу отсюда отряд, и мы больше не вернемся. И посему у вас есть ровно час на принятие решения.