– Мне нечего тебе рассказывать, – Аня смотрела ему прямо в глаза. – Это была ошибка. Я поняла, что не смогу ни с кем, кроме тебя…

– Так у тебя с ним, с этим, ничего не было? – с надеждой спросил Гольцов, хватавшийся за все, что могло бы сейчас ему облегчить душу.

– В том-то и дело, что было. Поэтому и поняла, – не жеманясь, признала факт своей измены Анна, не опуская глаз.

– Я тоже понял, – поспешил признаться Анатолий. – И я хочу рассказать, чтобы было легче… Я сам виноват…

– Я ни-че-го не хо-чу об этом слы-шать, – шагнула она к нему и вырвала из рук болтавшуюся на шнурке улитку: – Дай сюда. – Анна стремительно подошла к окну, распахнула форточку и вышвырнула подарок во двор. – Ни-че-го! – обернулась она к мужу и тихо добавила: – У тебя всегда есть выбор. Можешь уходить…

– Прости. – Анатолий бросился к ней, схватил за руки, потом обнял – Аня стояла не шевелясь. – Ну прости меня, дурака, пожалуйста. Я же понял. Я все понял: ни с кем никогда. Я и Жанне так же сказал… – выболтал Анатолий и осекся. – Прости меня…

– И ты меня прости, – автоматически повторила за ним Анна, и на секунду ей померещилось, что она умерла.

Игорь вернулся домой под утро и очень удивился, заметив, что родители спят в разных комнатах: отец – на диване, мать – у себя. Анна слышала, как сын прошел на кухню, как включил чайник, как скрипнул рассохшийся табурет. Она вышла.

– Спи, – увидев ее, махнул рукой Игорь и отвернулся.

– Не хочу, – буркнула Аня и налила себе чаю.

– Поссорились, что ли? – младший Гольцов показал глазами в сторону гостиной. Анна утвердительно кивнула. – Бывает, – грустно улыбнулся Игорь. – Все люди ссорятся.

– А вы? – бесстрастно спросила Аня.

– Мы расстались…

– Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, – пожала плечами Гольцова, уставившись в чашку с чаем.

– Теперь понимаю. Я ее не люблю, мам.

– Нельзя любить каждую девушку, Игоречек, – вздохнула Аня. – Любовь на самом деле – не такая уж частая гостья, как кажется.

– Но к вам же пришла, – без всякой иронии уточнил Игорь.

– Пришла, – печально согласилась с ним Анна. – Вот теперь и карауль ее, чтоб не пропала…

– Вот и караульте, – наказал Гольцов-младший и взмолился: – Я с ног валюсь, можно уйду в горизонталь?

– Можно, – похлопала его по плечу Аня и, выключив свет на кухне, быстро ушла к себе – досыпать, потому что наступившая последняя суббота июня по воле губернатора была объявлена рабочей. Надо сказать, нужды в этом не было никакой, но Вергайкин посчитал, что дополнительный выходной по поводу Дня города окажется для горожан приятным подарком, и с широкого барского плеча презентовал им понедельник.

* * *

С приходом субботнего утра в квартире Гольцовых снова начался переполох, вызванный несмолкаемыми телефонными трелями. Первым добрался до аппарата Игорь и, схватив трубку, сонно промычал:

– Алло.

– Вы че, спите? – изумилась Мельникова.

– В некотором роде…

– Хватит бока отлеживать, – скомандовала Жанна и потребовала к телефону одного из родителей.

– Они спят, – отказался подчиниться Игорь.

– Бабушке своей расскажи… Ты на время-то посмотри, мальчик. – Мельникова явно перегнула палку, и младший Гольцов рассвирепел:

– Вы че такая назойливая, теть Жан? – хамовато поинтересовался он.

– Поговори еще, – закипятилась не знавшая отказа Жанна.

– Звоните им на сотовый, – отбрил ее Игорь и, бросив трубку, провозгласил на всю квартиру: – До подъема будильника осталось ровно пять минут. Граждане, отъезжающие на работу, займите свои места согласно купленным билетам… – Гольцовы молчали. – Иначе я первым занимаю волшебную комнату!

– Только попробуй, – проворчал Анатолий и шутливо ткнул сына кулаком под ребра. – Уважай отца, щенок. И вообще – ты же съехал?!

– Тебе показалось… – ухмыльнулся Игорь и повис на турнике.

– Понятно, – пробурчал Гольцов-старший, снял с зарядки сотовый, нашел номер Мельниковой и переименовал его: «НЕ БРАТЬ».

Точно такая же мысль пришла в голову и Анне. Но потом она подумала, что Мельниковой будет слишком много чести, и оставила все, как есть. «Все равно еще встретимся», – была уверена Гольцова, и как в воду глядела. Встретились они ровно через полчаса. Жанна поджидала ее возле своей машины:

– Ты че, на своих двоих? Может, подвезти? Я – в Дмитровку.

– Счастливого пути, – выдавила из себя Гольцова и приостановилась возле бывшей подруги.

– Твое? – Жанна протянула ей каучуковый шнурок с улиткой. – Во дворе нашла, как раз под твоими окнами. Богатая, что ли, такая – золотыми бирюльками швыряться?

– Это бижутерия, – еле заметно улыбаясь, произнесла Аня и не удержалась, добавила: – Добилась чего хотела?

– А че случилось-то? – безуспешно пытаясь поднять брови, цинично поинтересовалась Мельникова.

– Ты села между двух стульев, – жестко сказала Гольцова, внимательно глядя ей в глаза.

– Я не села, Аня, дорогая, я сижу. – Жанна демонстративно размахивала каучуковым шнурком, словно провоцируя Анну на более резкий разговор.

– Вот и сиди, – посоветовала ей Гольцова и спокойно направилась к арке, чувствуя на себе мельниковский взгляд.

– А с этим что делать?! – прокричала ей вслед Жанка и затрясла шнурком.

– Что хочешь, – отозвалась Анна. – Можешь себе на память оставить.

– На хер мне эта бижутерия нужна! – возмутилась Мельникова. – Отдам Деревяшкиной: чего добру пропадать! В хозяйстве все сгодится, – пробормотала она и перезвонила Николаю Николаевичу, предупредила, что выезжает.

– Не лихачь! – предостерег жену Мельников и поинтересовался, взяла ли та ключи от дома.

– Хватит делать из меня дуру! – заорала на него Жанна, но, завидев выходивших из подъезда отца и сына Гольцовых, тут же нацепила на себя самое приветливое выражение и помахала им рукой: – Приезжайте в Дмитровку!

– Обязательно! – с сарказмом ответил ей Игорь и тут же обернулся к помрачневшему отцу: – У них что? Развод и девичья фамилия?

– У кого? – не понял Гольцов.

– У мамы с тетей Жанной…

– С чего это ты решил?

– А то бы ты так себя вел, если бы ничего не было. Вы ж вроде друзья.

– Бывшие друзья, – уточнил Анатолий и повернул ключ.

– Бывших друзей, пап, не бывает. Это враги, – со знанием дела прокомментировал Игорь отцовское высказывание и пристегнулся.

– Не драматизируй, пожалуйста, – усмехнулся Гольцов и мысленно поблагодарил судьбу за сегодняшнее утро, убеждавшее в том, что жизнь обязательно наладится и будет все как раньше…