В конце концов мы выбираемся из недр этого лабиринта и попадаем в огромный, широченный холл с высоким потолком. Нас вновь озаряют яркие солнечные лучи.

По-моему, холл способен вместить больше сотни человек, однако служит он для утехи лишь одного.

Я смотрю в панорамное окно, откуда открывается невероятный, потрясающий вид. Каменные преграды по обе стороны острова, прибой, песок, ровные ряды пальм и тропических цветов и бесконечный океан.

Все в холле – современное, новенькое, чистое, за исключением антикварного кабинетного рояля. Видавшее виды дерево кое-где поблекло, клавиши пожелтели. Но на инструменте нет ни пылинки.

Зорнов отпускает доктора: на безупречной розовой рубашке темнеет влажный след руки вожака.

– Стоять на месте.

Он не обращается ни к кому конкретно, но мы замираем как вкопанные. Включая и доктора Марике. Зорнов, никак это не прокомментировав, направляется к роялю.

Во время своего прохода по особняку Зорнов даже не оглядывался на нас, но меня не покидало ощущение, что он пристально за мной следил. Пульс ускоряется, в горле пересыхает… но не успеваю я подумать, что вот он, мой шанс – возможно, единственный! – как Зорнов поворачивается к нам.

Затем он опускает голову и прикасается к клавишам. Я слышу шесть нот, медленных, звонких, напряженных, – и мелодия сразу оседает у меня в крови. Я никогда ее не забуду. Она похожа на предсмертную песню птицы.

Когда последний звук, самый низкий, еще продолжает отражаться от стен, в полу появляется отверстие. Я вижу винтовую лестницу, которая скрывается в глубине.

– Присоединяйтесь! – Похоже, что Зорнов, несмотря на паранойю, искренне воодушевлен.

Иначе и быть не может. Эта встреча на шаг приближает его к безопасному будущему, к вечной благодарности других вожаков.

– Лонан, проведи нас вниз.

Лонан подчиняется и спускается вниз по ступеням. Я следую за ним.

Я замечаю триумфальный блеск в глазах Зорнова. Легендарный капитан Сопротивления готов исполнять любые его приказы – теперь принадлежит ему, Зорнову, целиком и полностью! Лонан проиграл и никогда не посмеет ему противостоять! Я иду за Лонаном потому, что Зорнов должен верить в наш блеф, причем как можно дольше. Каким же наслаждением будет отнять у него этот триумф… и не только у него, если говорить начистоту. Вожаки утратят могущество, а за ними падут и остальные Волки – если мы подточим империю Стаи изнутри.

И мне нужно стать катализатором. Времени в обрез.

Когда мы оказываемся внизу, я с трудом сдерживаю возглас изумления. Мы находимся в прозрачном тоннеле: океан, удерживаемый прозрачными, почти невидимыми стенами, давит на нас всей своей мощью.

Насколько я могу судить, тоннель огибает весь остров. Стеклянный потолок теряется в вышине. Если бы не ряд вычурных светильников на полу, можно было бы подумать, что мы попали в развлекательный аквапарк. Представляю, как к стеклу, чтобы поглядеть на нас, подплывают разномастные морские обитатели – акулы, медузы и прочие жалящие и кусающиеся создания, недовольные тем, что человечество заперто по ту сторону.

Доктор Марике не в силах скрыть восхищение. Отделившись от нашей группы, он касается ладонью стекла. Мы спустились не очень глубоко: отсюда можно разглядеть поверхность воды, которая напоминает мне радужную открытку.

– Впечатляет, да? – Зорнов даже не удостаивает взглядом проплывающий косяк ярко-желтых рыб. – Если вы решите с нами работать, то получите апартаменты на верхних этажах – около кораллового рифа, который выращивает команда Уилла. Ради такого зрелища стоит просыпаться по утрам!

На то, чтобы не вздрогнуть при звуке имени отца, уходит вся моя сила воли. Могу лишь надеяться, что папа в порядке. Наверное, он не потерял слишком много крови. Мне кажется, что пузырек способен прожечь в кармане дыру. Насколько проще было бы все провернуть, если бы я могла вонзить в Зорнова шприц с седативным веществом. Увы, грубое нападение исключено. Встреча должна закончиться стопроцентной уверенностью Зорнова в успехе – а воткнутая в шею игла абсолютно не способствует укреплению доверия.

– Сюда! – командует Зорнов и ведет нас, как безвольных, покорных овец, к другой винтовой лестнице.

Теперь он старается не поворачиваться к нам спиной.

– Хорошенько осмотритесь, доктор, а я смогу понаблюдать за результатами из своей гостиной.

Мы упираемся в необычные двойные двери: обманчиво хрупкие решетки ручной ковки, сквозь которые струится бирюзовый свет.

Сердце колотится, в горле застревает ком. Доктор Марике стоит в четырех футах от меня, так близко, что становится смешно. Он скоро уйдет, Зорнов вот-вот его утащит. Мне нельзя упустить свой шанс, нельзя, нельзя…

Зорнов смотрит на дверь: у него нет выбора, ведь вход оборудован сканером сетчатки глаза.

Я нащупываю кровокод. Мгновенно вытаскиваю его из кармана. Сейчас или никогда: тянусь к доктору Марике, который держит руки за спиной, наготове. Он успевает коснуться неопренового чехла в тот самый момент, когда Зорнов пятится от сканера.

Мы с доктором вздрагиваем от неожиданности, пузырек выскальзывает из чехла. Почему я такая неловкая?! Если пузырек упадет на бетонный пол или я брошусь за ним – все будет кончено.

Как же я неосторожна!

Рефлекс не дает мне устоять на месте. Я хватаю пузырек и молюсь, чтобы не издать ни звука.

Вокруг царит такая тишина, что я слышу, как у меня в голове шумит кровь. Лучше уж так, чем битое стекло и красное пятно на полу.

Я не раскрою тайну.

Времени нет, и я прячу стеклянную емкость в карман. Доктор Марике сжимает чехол в кулаке так быстро, что я даже начинаю сомневаться, видела ли я это на самом деле. Двойные двери открываются, и Зорнов опять поворачивается к нам. Я не сдаюсь, я просто этого не могу. К глазам подступают слезы, и я смаргиваю их. Модифицированные люди не плачут.

– Подержи их за дверями минуты четыре, – обращается Зорнов к Пеллегрину. – Мы успеем настроить экраны.

– Надо мной не проводили процедуру… Я не вправе спускаться так далеко, как они.

Мы предполагали, что экранами будет заниматься Пеллегрин – таким образом он смог бы контролировать, изображение с чьих линз выводить. А вернее – скрывать, что я не активирована, иначе отсутствие меня в сети вызовет подозрения.

– А кто, как не я, может дать такие права? – скалится Зорнов, демонстрируя желтые зубы, и хлопает Пеллегрина по плечу: – Отправишься вниз без модификации. Покажи доктору, как далеко проект успел продвинуться с тех пор, как мы его воскресили.

Доктор Марике прочищает горло.

– Ничего страшного, – произносит он. – Не стоит из-за меня торопить события, если что-то еще не готово. Я вижу, что здесь осуществляется беспрецедентный научный прорыв… поэтому уговаривать меня не придется.