— Чего?

Я не нашелся с ответом. Хотел спросить, с кем я говорю, когда услышал жужжание и дверь подъезда открылась. Я дернул ручку и вошел. Лифта не было, и я по лестнице поднялся на четвертый этаж. Дверь в квартиру была открыта. Я преодолевал последние ступеньки, когда из-за нее исчезло маленькое личико. Должно быть, это…

— Моя дочь, — сказала Лаура Хеланто. — Туули.

Лаура стояла в коридоре под потолочной лампой, и оттого казалось, что ее буйные волосы горят. Фигурально выражаясь, разумеется. Туули наполовину спряталась в дверном проеме справа. Я поздоровался, и она совсем исчезла.

— Заходи, — сказала Лаура.

Я сделал несколько шагов и закрыл за собой дверь. Повернулся к ней. Теперь мы, она и я, стояли рядом. В доме Лауры Хеланто. В нем тепло и светло. Мои ноздри уловили аромат лазаньи. Я подумал, что именно так и должно пахнуть в хорошем доме. Лаура смотрела на меня. Мне хватило доли секунды, чтобы понять: она ждет, что я скажу.

— Я сегодня разговаривал с Йоханной. Она объяснила, почему ты это сделала.

Лаура оглянулась через плечо и снова взглянула на меня. Стекла ее очков отражали свет лампы. Но я уже все понял. Я давно все понял. Поскольку Туули могла нас услышать, я не стал говорить, что ее мать блистательно провернула банковскую аферу. Она смогла направить по ложному следу и полицию, и меня. И защищала меня все то время, пока я прятал труп, учился вешать мертвеца и вел дела с шайкой преступников, отличавшихся беспринципностью и опасно низким — вплоть до летальности — уровнем самоконтроля. Но все это в прошлом. Осталось сделать всего одну вещь.

— И поэтому, — продолжил я, — я пришел тебя поблагодарить.

Лаура выслушала меня равнодушно. Я не понял, почему ей потребовалось так много времени, прежде чем заговорить.

— Не за что, — наконец произнесла она.

— Это еще не все.

— Нет?

— Нет.

Мы стояли уже целую вечность. Каждая секунда тянулась бесконечно, пока мне не удалось разжать ледяные пальцы, сжимавшие мне внутренности.

— С самого первого дня нашего знакомства я чувствовал себя неуютно в твоем присутствии, — начал я. — Это лучшее из всех чувств, какие я когда-либо испытывал. Я пришел к заключению, что тому есть, по меньшей мере, три причины. Во-первых, ты — самый умный человек из всех, кого я встречал. Ты обманула меня. Никто никогда не мог меня обмануть. Во-вторых, твое искусство заставляет меня переживать то, чего я в жизни не переживал. Я не могу это объяснить, но, честно говоря, и не хочу это объяснять. В-третьих, ты заставляешь меня забыть о математике. Разумеется, не навсегда — это было бы плохо для бизнеса и, возможно, остановило бы тот многообещающий рост, какой мы сейчас наблюдаем. Но ты помогаешь мне видеть вещи в новом свете. Будишь во мне желание жить иначе. Или, как минимум, пытаться жить, меньше ориентируясь на алгебру вероятностей. Я начинаю чувствовать, что есть еще и четвертая причина, но, как я уже говорил, в твоем присутствии я о многом забываю. И это мне тоже нравится.

Слова вылетали из меня очень быстро и по большей части не те, какие я планировал использовать. Удивительно, но я внутренне одобрял каждое из них. Сначала я подумал, что Лаура улыбается, но потом увидел, как у нее по щеке катится слеза. Нет. Да. Она делала и то и другое одновременно. Улыбалась и плакала.

— Хенри, я могу честно сказать, что никто никогда не говорил мне ничего подобного.

— Это еще не все, — сказал я.

— Нет?

— Нет.

Я подошел к ней ближе. В этот миг снова появилась Туули. Маленького роста, очень похожая на свою маму.

— Ты — Хенри Коскинен, — сказала она.

— А ты — Туули, — сказал я.

Она заулыбалась. Я тоже улыбался. Я посмотрел на Лауру Хеланто и вспомнил, что мне осталось сделать еще две вещи. Первое — то, что я хотел сделать сразу после своего разговора с Йоханной.

— Я люблю тебя, Лаура, — сказал я.

Второе…

— Я люблю тебя, Хен…

Я поцеловал ее. Она поцеловала меня. Мы обняли друг друга. Если бы я мог говорить, я сказал бы ей, какое это идеальное уравнение.

Источники

В работе над этой книгой мне очень помогли перечисленные ниже книги. Разумеется, при интерпретации ценных сведений, содержащихся в этих трудах, я воспользовался своим правом на свободу художника. Следовательно, любые ошибки и недоразумения, просочившиеся в текст романа, целиком на моей ответственности. Как и вся книга, написанная мной от начала до конца, о чем я считаю своим долгом предупредить читателя.

Gigerenzer, Gerd: Riskitietoisuus. Miten hyviä päätöksiä tehdään [3]. Helsinki: Terra Cognita, 2015.

Holopainen, Martti: Tilastomatematiikan perusteet [4]. Helsinki: Otava, 1992.*

Laininen, Pertti: Todennäköisyys ja sen tilastollinen soveltaminen [5]. Helsinki: Otatieto, 2001.*

Salomaa, J. E.: Arthur Schopenhauer. Elämä ja filosofia [6]. Helsinki: Werner Söderström Osakeyhtiö, 1944.*

Schopenhauer, Arthur: Kuolema ja kuolematon. Suomentanut ja johdannolla varustanut Eino Kaila [7]. Helsinki: Arvi A. Karisto Oy, 1919.*

Schopenhauer, Arthur: Pessimistin elämänviisaus. Valittuja lukuja Schopenhauerin teoksista [8]. Helsinki: Werner Söderström Osakeyhtiö, 1944.

Schopenhauer, Arthur: Taito olla ja pysyä oikeassa [9]. Helsinki: Eurooppalaisen filosofian seura, 2005.

Taleb, Nassim Nicholas: Musta joutsen. Erittäin epätodennäköisen vaikutus [10]. Helsinki: Terra Cognita, 2010.

Taleb, Nassim Nicholas: Satunnaisuuden hämäämä. Sattuman salattu vaikutus elämässä ja markkinoilla [11]. Helsinki: Terra Cognita, 2008.

Tilastokeskus: Suomen tilastollinen vuosikirja 2017 [12]. Helsinki: Tilastokeskus, 2017.*

* Доступны только на финском языке.

Парадокс лося

Antti Tuomainen: “Hirvikaava”, 2021

Перевод: И. Д. Прилежаев

Посвящается Ану

Сейчас

Я закончил составлять новый бюджет к половине одиннадцатого. Поскольку ситуация меняется очень быстро, мне пришлось сократить расходы и отказаться от уже объявленных инвестиций. Я пропорционально урезал бюджеты подразделений парка, а собственную скромную зарплату сократил до нуля. Также я подготовил отдельный план формирования финансовой подушки на случай кризиса, чтобы не повторилась нынешняя ситуация, не говоря уж об угрозе полного банкротства компании. Создание такой кризисной подушки требует терпения и экономии на протяжении многих лет, но с большой вероятностью