что Парк приключений платит тебе зарплату. И платит ее тебе не за саботаж, а за работу по обслуживанию клиентов. То, что ты делаешь, неразумно. Парк приключений страдает. «Хендэ» твоего отца пострадает.

— Откуда ты знаешь?..

— Я минуту назад проверил номер машины. И я сомневаюсь, что тебя зовут Теро. Это должно прекратиться.

На лице Венлы мелькнуло что-то еще, кроме испуганного раздражения. Она явно не понимала, о чем я.

— Кто ты?

Я объяснил, кто я такой и почему делаю то, что делаю. Сказал о скоропостижной смерти Юхани, о нынешнем положении дел в Парке и приросте посетителей. Я также упомянул, что билетной кассе необходим еще один сотрудник. В особенности тот, кто уже получает зарплату.

— Юхани умер?

— Да, — сказал я. — Разве Кристиан тебе не сказал?

Венла помотала головой.

— Мы никогда не разговариваем. Я отправляю ему сообщение в WhatsApp и прошу меня подменить. Он присылает эмодзи — сердечко и лайк.

— Крайне вероятно, что он в тебя влюблен.

— А ты откуда знаешь?

— У меня есть опыт в подобных делах. И это совсем не трудно увидеть, — сказал я, с радостью меняя тему разговора. По нескольким причинам. — Но сегодня вечером мы здесь не поэтому. Этим вечером мы…

— Слушай, Юхани обещал продюсировать мой альбом, если я побью рекорд продаж. Я его не побила — я его разнесла. А он ничего для меня не сделал. Тогда я подумала, что разнесу что-нибудь еще.

Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что имеет в виду Венла. Я снова подумал о своем брате. Юхани. Чего еще мне от тебя ждать? Что еще мне придется за тобой разгребать? Какие еще тайны скрывает Парк приключений? У меня не было сил злиться. Это было наименьшей из моих забот. За последние недели мы пережили и худшее.

— Юхани не был музыкальным продюсером, — сказал я.

— Серьезно, Шерлок?

— Я имею в виду… Мне жаль, что он надавал тебе пустых обещаний. Он многое обещал людям. Но еще он платил тебе зарплату.

Венла посмотрела налево, в сторону стены. В красном свете задних фар грузовика сверкал кабель.

— Ты вызовешь полицию?

Вызов полиции приведет сюда Осмалу. Сколько раз еще он будет сюда являться, пока не перевернет тут все вверх дном? К тому же мне сейчас совсем не нужны лишние проблемы. У меня их и без того хватает. Мне нужны решения. Ясность. Люди, которые держат свое слово.

— Придешь завтра на работу? Без опоздания? И будешь выполнять обязанности, за которые тебе платят?

Венла не стала долго раздумывать:

— Да.

— В девять утра?

— В девять утра.

— Хорошо.

Венла уставилась на меня:

— В самом деле?

— В самом деле.

— Значит, я могу просто сесть в машину и уехать?

— Я бы сначала отвязал кабель.

— Да, точно, — вспомнила она.

Она подошла к дышлу, отвязала кабель, показала мне свободный конец и бросила его на землю. Прошла мимо меня и забралась в грузовик. Уже собиралась захлопнуть дверцу, когда вдруг сказала:

— А что насчет рекорда продаж?

— А что насчет моего флагштока?

— Увидимся утром.

Венла вырулила с парковки и покатила к шоссе. Дала по газам, и вскоре грузовик исчез из виду.

34

Я еще раз обошел парковку и только потом открыл дверь здания Парка. Я поймал себя на том, что думаю о будущем не только в контексте выживания. Давно я этого не делал. Секунду спустя я уже всерьез прикидывал, во что обойдется полная переделка Большой горки. Средств потребуется немало, соответственно, и риск будет велик. Детские горки — это вам не шуточки. Тем не менее, мысль о модернизации Парка приятно грела сердце.

Я дописал список необходимых дел, внес в него последние поправки и закрыл папку. Огляделся по сторонам. Мое внимание привлекло кафе «Кренделек». Я не разговаривал с Йоханной по поводу замков на морозильниках; не спрашивал, почему они неожиданно появились, а потом так же внезапно исчезли. Мне не хотелось говорить ничего, что натолкнуло бы ее на мысль о том, что тело на дне морозильника — если она его видела — дело рук ее покорного слуги. С этим человеком меня ничего не связывало. Я с удовольствием позволю Йоханне думать, что визит полиции удивил меня как управляющего Парком приключений — не больше не меньше.

Это и в самом деле все. Я почувствовал, как с моих плеч свалилась еще одна гора. Я даже вернул себе способность смотреть на фрески Лауры. Мысли о ней по-прежнему туманили мне взор и раздирали внутренности, но я был рад, что сказал ей все, что о ней думал: что она пробудила во мне нечто такое, о существовании чего я раньше даже не подозревал. Теперь я понимал, что именно в таких обстоятельствах люди говорят о любви. Я не знал, есть ли на свете что-нибудь еще, что пробудит во мне такие же чувства — счастья, печали, пронзительной ясности и неопределенности. И все это одновременно.

Глядя на Парк, я не мог не признать, что и в этом отношении Лаура оказалась права. Несмотря ни на что, я достиг успеха. Как минимум, я максимально приблизился к успеху.

Мною владел целый букет эмоций, но над всем доминировало чувство победного облегчения. Я вышел в холл, чтобы открыть двери. Октябрьское утреннее солнце лежало низко над линией горизонта. Оно отражалось в окнах холла в виде квадратов и прямоугольников. За дверями толпились посетители. Это тоже новшество — очередь начинала собираться еще до того, как откроется Парк. Я нажал устройство на стене, и двери поехали в стороны. Я пожелал всем доброго утра и пригласил заходить. От толпы отделился коренастый силуэт. Я узнал его, и от владевшего мной чувства облегчения не осталось и следа.

Осмала явился один. Я отметил это машинально, лишь минутой позже сообразив, почему это важно. Если бы он пришел арестовать меня, то привел бы с собой подмогу. Должно быть, дело в чем-то другом.

— Я ведь вам не помешаю? — спросил он.

Странный вопрос. Я не мог представить себе человека, которого не встревожили бы регулярные визиты полицейского из Хельсинки и его неудобные вопросы.

— Ни в малейшей степени, — ответил я.

Моих ноздрей коснулся знакомый запах зерен средней прожарки.

— Кофе?

— Это было бы… Вы уверены, что я вас не отвлекаю?