своего двоюродного деда Шпатц. — Вот тебе и добродушный пожилой дядька с бездной обаяния».

Внизу раздались тихие удаляющиеся шаги. Шпатц на цыпочках покинул нишу возле окна и направился к галерее. В висках стучало, пальцы похолодели, мысли с бешеной скоростью сменяли друг друга. С одной стороны, ему было совершенно наплевать на судьбу Хаппенгабена. «Белый костюм» ему совершенно не нравится, вот уж о ком он точно не будет плакать, если узнает, что его тело с простреленным лбом всплыло в одном из каналов Альтштадта. С другой... По большому счету, лично Шпатцу Хаппенгабен ничего не сделал. Даже то похищение было всего лишь наемной миссией, за которой стоял совсем другой человек. Желал ли он по-настоящему его смерти? И мог ли Хаппенгабен быть невиновен в смерти Рикерта? Некоторое время назад Шпатц был убежден в его причастности, но что в действительности он видел? Наблюдатель пришел прямиком к Вологолаку. А Тедерик виссен, он легко может вести какую-то свою игру, Дагмар абсолютно права...

Шпатц остановился и перевел дух. Вдох-выдох. Что его так взволновало? Хладнокровно отданный приказ об убийстве? Или то, что пару часов назад именно с этим человеком он легкомысленно болтал про жизнь, детство и семейные отношения? Шпатц прислонился лбом к холодному стеклу. Проклятье! Нет, он не может сейчас спросить совета у Крамма и кого бы то ни было еще! Это целиком и полностью его дело! Дедрик — его родственник, хоть и не ближайший. Дедрик точно знает, что случилось с его матерью. Шпатц не знал, откуда взялась такая уверенность, но почему-то после подслушанного разговора у него не осталось сомнений, что Блум была просто еще одно посмевшее ослушаться дитя. Замухрышка Блум, ускользнувшая с взорвавшегося люфтшиффа на флюг-фогеле и упорхнувшая жить свою жизнь в чужой стране. И теперь этот паук тянет лапы к судьбе Шпатца, использует свое обаяние, усыпляет бдительность светской болтовней и комплиментами.

Шпатц решительно направился обратно в главный зал. Кажется именно там он в последний раз видел Хаппенгабена. На низком диванчике в обществе двух светловолосых фройляйн.

Шпатц окинул глазами танцующих и стоящих по углам. Белого костюма Хаппенгабена среди них видно не было. Проклятье. Наверное, «белый костюм» уединился в одной из многочисленных спален. И где его теперь искать?

— Герр Шпатц! Куда же вы пропали, я вас всюду ищу! Вы должны мне еще один танец! — фройляйн в красном, имя которой Шпатц, конечно же, забыл, вырвалась из круга танцующих и походкой подвыпившего моряка, которому по какой-то нелепой случайности приспичило надеть туфли на каблуках, направилась к нему. Возможно, она даже была миловидной. В другое время и в другом месте Шпатц бы обязательно это заметил, но сейчас ему меньше всего хотелось флиртовать. Он поднырнул под ее протянутую руку, мимоходом погладил по бедру, чтобы придать сцене игривое настроение, если вдруг кто-то за ним сейчас наблюдает, и вклинился в цепочку танцующих, азартно отплясывающих незнакомый Шпатцу но совершенно несложный танец. Не забывая, впрочем, оглядываться в поисках белого костюма Хаппенгабена.

Шпатц привалился к двери снаружи и потянулся за платком, чтобы протереть вспотевший лоб. С каждой минутой план спасения бандита от его собственного покровителя становился все менее реальным. Сколько времени он провел в танцах? Четверть часа? Человек, называвший Дедрика майстером мог оказаться весьма расторопным...

— О, герр Шпатц, я смотрю, вы уже утомились! Рановато, обычно такие вечеринки продолжаются до утра или даже больше, если вы понимаете, о чем я! — насмешливый голос Хаппенгабена звучал с вершины лестницы. К его боку прижималась белокурая фройляйн весьма растрепанного вида.

— Все приходит с опытом, герр Рейнар, — сердце Шпатца снова заколотилось. — Я собирался выйти подышать воздухом и перекурить. Не составите компанию?

— Реееейнар, у нас были другие планы! — заныла блондинка. Но лицо Хаппенгабена уже утратило легкомысленное выражение. Он мог быть сколько угодно подонком, но точно не дураком.

— С удовольствием, герр Шпатц, — Хаппенгабен аккуратно отстранил растрепанную фройляйн и заглянул ей в лицо. — Иди в спальню и скажи официанту принести нам чего-нибудь, милая, я скоро вернусь.

Обиженно бормоча, блондинка скрылась в сумраке коридора. Шпатц и Хаппенгабен вышли на крыльцо.

— У вас ко мне дело, герр Шпатц?

— Не то чтобы, герр Рейнар, — Шпатц внимательно огляделся. В прямой видимости никого не было, но в темноте нельзя было за это ручаться. Сам он не так давно подслушал разговор явно не предназначавшийся ни для чьих ушей. — Здесь слишком много незнакомых людей, я иногда теряюсь в таких ситуациях. Прогуляемся? Здесь прекрасный парк, я в прошлый раз очень плохо успел его рассмотреть.

— Что за глупости? — начал Рейнар.

Шпатц приблизился вплотную к «белому костюму» и прошипел ему прямо в ухо:

— Молчи и иди за мной, идиот!

Вот теперь Хаппенгабена проняло. Он легко сбежал по ступенькам вслед за Шпатцем.

— Кстати, насчет той партии в карты, герр Шпатц! — слегка заплетающимся языком заговорил он, взяв Шпатца под руку. — Я знаю одного человечка, настоящий фокусник с картами, так вот если вам удастся убедить нашего толстосума, что...

— Ты не доживешь до утра, — вполголоса произнес Шпатц, когда они оказались на пустынной хорошо освещенной аллее. — Я случайно подслушал разговор майстера.

Хаппенгабен не споткнулся и не сбился, продолжая расписывать достоинства некоего карточного жулика. Только рука, которой он держался за Шпатца чуть напряглась.

— Вот ключ от моей квартиры, — Шпатц осторожно опустил в карман белого костюма связку ключей. Я покину вечеринку, как только это перестанет быть подозрительным.

Хаппенгабен вдруг придвинулся ближе, крепко притянул Шпатца к себе, и его тонкие губы впились в его рот. Когда Шпатц дернулся, пытаясь увернуться от неожиданного поцелуя, другая рука Хаппенгабена чувствительно ткнула его в бок. Казалось, что это тянулось целую вечность, потом, наконец, Хаппенгабен отстранился и посмотрел куда-то за плеча Шпатца.

— Герр Ладвиг, прошу прощения! Наш начальник не одобряет нашей связи, вот мы и вынуждены... Вы же сохраните нашу тайну?

Развязной походкой Хаппенгабен приблизился к человеку с тонкими усиками и тяжелой тростью. Эрталь. Ладвиг Эрталь, вспомнил Шпатц. Ловкие пальцы Хаппенгабена сунули в карман полосатого костюма крупную купюру.

— Разумеется, герр Хаппенгабен, — Эрталь невозмутимо кивнул.

— Ступай в павильон, милый, нас не должны видеть приходящими вместе, — Хаппенгабен мимоходом погладил Шпатца по плечу и взял Эрталя под руку. — Кстати,