– Ну вот, – перебивает доктор Ван де Берг. – Показалась головка.

– Держу пари, будет еще одна девочка, – говорит Миртл. – Может, даже однояйцевая.

– Тужься, – понукает доктор Ван де Берг.

Блэр старается. Кейт сжимает ее руку:

– Ты просто герой, дорогая.

Блэр издает долгий стон, тужась изо всех сил.

– Еще, пожалуйста, – командует доктор.

– Не могу, – хнычет Блэр.

– Ты можешь, дорогая, – говорит Кейт. – Давай, сейчас.

Блэр тужится снова и чувствует ослабление, облегчение.

– Это мальчик, – радостно сообщает доктор Ван де Берг. – Прекрасный мальчик. У тебя девочка и мальчик, мамочка. Сын и дочь.

Блэр разражается слезами.

Два часа спустя, после того как младенцев помыли и спеленали, у Блэр достали плаценты, наложили ей швы и успешно приложили каждого ребенка к груди для первого в жизни приема пищи, Блэр просит включить телевизор. Сейчас почти девять утра. Запуск должен состояться через полчаса.

Миртл хмурится.

– Разве ты не хочешь спать?

– Мой муж – астрофизик, – объясняет Блэр. – Он годами работал над этой миссией. Вот почему его нет здесь. Он в Хьюстоне, в Центре управления полетами.

– Подожди. – Миртл исчезает в коридоре и через несколько минут возвращается с маленьким черно-белым телевизором, который ставит на столик у изножья кровати.

– Это телевизор из медпункта, – говорит она.

Миртл подключает телевизор к сети и возится с антеннами, пока изображение не становится четким – мыс Кеннеди во Флориде и тысячи людей, присутствующих на запуске. На экране появляются фотографии трех астронавтов – Нила Армстронга, Базза Олдрина и Майкла Коллинза, и у Блэр по коже бегут мурашки. Она хочет объявить, что, хотя эти джентльмены и отправляются в космос, есть много других людей, которые сделали такое событие возможным, в том числе доктор Ангус Уэйлен. Успокоительные определенно работают, потому что после быстрого самоанализа Блэр не находит ни намека на злость или обиду на мужа за то, что тот пропустил роды. Он был занят своей работой, пока Блэр делала свою. Она знает, что это не феминистская позиция, но ей все равно. У нее близнецы! Пара!

Дочь и сын. Восклицая: «Отличная работа, мамочка!» – доктор Ван де Берг имел в виду ее, Блэр. Она и есть мамочка!

За Миртой следует Трейси, санитарка родильного отделения.

Она несет две бутылки «Асти Спуманте» в наполненной льдом подставке.

– Мы открыли шампанское, потому что рождение близнецов здесь большая редкость, – говорит Миртл.

Блэр хлопает в ладоши.

– Давайте все выпьем, когда ракета оторвется от земли!

– Мы на дежурстве, но пара глотков не повредит, – соглашается Миртл. – В конце концов, это грандиозное событие. В один день и близнецы, и отправление ракеты на Луну!

Трейси идет за бумажными стаканчиками, пока Миртл откупоривает пробку.

Двигатели разгоняются, из-под ракеты вырывается огненное облако, и диктор новостей с едва скрываемым волнением в голосе ведет обратный отсчет:

– Пять… четыре… три… два… один… пошел!

Блэр поднимает свой бумажный стаканчик «Асти Спуманте» и аплодирует, к ней присоединяются остальные.

– Ура! – кричит она. – За следующий рубеж!

Тост, думает Блэр, подходит не только к этой ситуации.

В дверном проеме появляется доктор Ван де Берг и наблюдает, как ракета прорывается сквозь атмосферу. Он с искренним удивлением обращается к присутствующим:

– Ваши дети вступают в удивительный мир.

[51]

Тигр для Джесси вроде Китти для Анны Франк, вряд ли брат прочтет это послание. Сомнение дает ей свободу. Если письмо никогда не увидят, значит, можно писать чистую правду, ничего не скрывая.

Джесси почти начала рассказывать, что у нее начались месячные, но потом засомневалась: а вдруг Тигр все-таки прочтет?

Ему станет так противно – вполне справедливо, – что он может скомкать и выбросить письмо, не добравшись до самого интересного.

Джесси подумывает упомянуть, что они собрались купить лифчик, но снова сдерживается, хотя Тигр и посмеялся бы над заявлением мисс Тимси о том, что якобы у его сестры однажды будет пышная грудь.

Джесси осталась в лифчике и шортах, а мисс Тимси возилась за ее спиной с бретелями.

Интересно, думает Джесси, станет ли Ангус возмущаться, что обоих детей назвали в честь семьи Блэр. Вообще сомнительно, что он выбирал имена Женевьева и Джордж. В госпитале никто не спросил об отце детей. Джесси очень удивилась, но потом сообразила, что исторически на Нантакете жили рыбаки – китобои и тому подобное, – а также «летние жены» вроде Кейт, мужья которых всю неделю работали на материке. Так что, вполне возможно, на острове дети без отцов рождались куда чаще, чем на материке.