– Здрасьте, миссис Левин. – Пик делает театральный жест в сторону таксофона. – Все в вашем распоряжении.

Он поворачивается, чтобы уйти, направляется к велосипеду у телефонной опоры. Кейт стоит радоваться: ей нужно обсудить деликатное дело без посторонних ушей, к тому же рядом с Пиком очень неуютно. Она даже вид его с трудом переносит. Но невозможно махнуть рукой на страдания подростка.

– Пик, ты как? С тобой все в порядке? Ты пытаешься найти Лорейн?

Он кивает, глядя на тротуар, и вдруг поднимает взгляд на Кейт.

– Вы ведь знали ее, да? Мою маму?

– Ой, – роняет Кейт. Поделом ей, нечего открывать рот. – Это было очень давно. Но да, она много лет работала на нашу семью. – Кейт сглатывает. – Лорейн присматривала за детьми, моими старшими, когда те были совсем маленькими.

– Я не знаю, где она. Понятия не имею, куда поехала и когда вернется. А мне столько надо ей рассказать. Про мое лето… В смысле как я нашел работу и получил повышение до горячих блюд…

– Поздравляю, – улыбается Кейт.

– У меня появилась девушка, Сабрина. Она самая красивая официантка ресторана, а еще смешная и умная. В ресторан все время приходят поужинать две пожилые леди, и Сабрина зовет их «Мышьяк и старые кружева».

У Пика глаза Лорейн, понимает Кейт, ледяная стеклянная синева моря.

– Простите, – заканчивает он.

Кейт кладет руку на загорелое дочерна плечо Пика.

– Не извиняйся. Я хорошо понимаю, что такое терять близких. Мой сын за океаном.

– Джесси рассказывала. Наверное, вы гордитесь им.

– Да, но мне все равно трудно.

Они молча стоят рядом еще несколько секунд, затем Кейт поворачивается к таксофону:

– Ну, мне надо позвонить.

Пик садится на свой велосипед.

– Увидимся дома.

«Дома», – мысленно повторяет Кейт. Пик прожил четыре недели с людьми, которых едва знает, и уже считает особняк домом. Это либо самое замечательное, либо самое печальное, что Кейт когда-либо слышала; она никак не может определиться.

Кейт опускает монетку в щель и набирает номер.

– Агентство недвижимости «Лондри», – отвечает секретарша.

– Здравствуйте, – говорит Кейт. – Я бы хотела купить дом.

Как-то утром Блэр просыпается и чудесным образом чувствует себя прекрасно. Даже лучше, чем просто хорошо, – энергично. Она поднимается с кровати и надевает платье. Оранжевое вельветовое, купленное Кейт, слишком жаркое для середины июля, но благодаря обновке Блэр смогла постирать, погладить и починить верный желтый наряд, который прозвала «Старый брехун»[49]. Блэр идет вниз, где Экзальта и Джесси завтракают перед уроком тенниса.

Сестренка угрюмо смотрит в миску с хлопьями. Двумя днями ранее она постучала в дверь Блэр и сказала, что у нее начались месячные.

– Что мне делать? – спросила Джесси.

Блэр чуть было не ответила: «Пойди найди маму», но в последнее время разговаривать с Кейт было все равно что болтать с телевизионным диктором. На мать нельзя было положиться или довериться ей. Ну что же, Блэр воспользуется этой возможностью, чтобы отточить собственные материнские навыки. Она сползла с дивана.

– Я схожу в аптеку «Конгдонс». Сбегай за моей сумочкой.

Блэр показала Джесси, как справляться с месячными, и сказала:

– Надо пойти и купить тебе лифчик.

Джесси покраснела.

– Такова жизнь, – констатировала Блэр.

Этим утром, когда Экзальта отлучается, чтобы одеться для похода в клуб, Блэр трогает Джесси за плечо.

– Ты и я, сегодня днем у Буттнера.

На завтрак Блэр съедает банан с арахисовым маслом, затем убирает за всеми посуду и ставит на место матери стакан апельсинового сока и миску клубники с ложкой сахара. Она возвращается наверх и впервые с момента приезда меняет простыни на своей кровати. Ей нравится ощущение свежести и чистоты, белые простыни с веточками лаванды. Когда постель заправлена и подушки взбиты, Блэр относит грязное белье в стиральную машину, а затем натягивает во дворе веревку. День выдался чудесный, хочется просто посидеть на ступеньках, подставляя лицо солнцу, но нельзя терять время. Нужно многое успеть.

Она поднимается, чтобы собрать вещи для больницы: ночную рубашку, которую забросила четыре месяца назад (хочется верить, после рождения близнецов та придется впору), тапочки, расческу, духи, бигуди, зубную щетку, косметичку и ни разу не открытый экземпляр «Доктора Спока».

Блэр наводит порядок в комнате, вытирает пыль на комоде, затем достает из шкафа в прихожей пылесос и водит по деревянным полам и плетеному коврику.

Потом она спускается, достает из стиральной машины белье и развешивает на веревке. Экзальта и Джесси возвращаются домой. «Как раз вовремя!» – думает Блэр. Она отведет Джесси к Буттнеру, а потом в «Угольный камбуз», чтобы отпраздновать превращение сестры в женщину.

Блэр перехватывает Джесси на заднем дворе по дороге к «Пустячку».

– Эй, переодевайся, мы идем к Буттнеру, а потом обедать.

– Хорошо, – кивает Джесси. Она выглядит чуть счастливее, чем утром, но потом до них доносятся голоса и радость сползает с лица сестренки. Блэр выглядывает из-за свисающих простыней и видит Пика, приближающегося на велосипеде с балансирующей на руле симпатичной блондинкой. Они с визгом останавливаются на Пламб-лейн, девушка падает с велосипеда, едва удерживаясь на ногах, и хохочет.

– Привет, Джесси! – кричит Пик.

– Привет, Джесси! – вторит ему девушка.

Сестра молча влетает в «Пустячок».

«Ой», – думает Блэр. Она подходит к воротам, чтобы впустить счастливую парочку.

– Привет, Пик, – говорит Блэр, а затем протягивает руку девушке. – Привет, я Блэр.

– Сабрина, – представляется та и отвечает победной улыбкой. У нее белые зубы, голубые глаза, небольшая пышная грудь. Ну в точности сдобное печеньице. – Я девушка Пика.

Девушка Пика! Блэр впервые слышит о подружке парня, хотя понимает, что этим летом не обращала внимания почти ни на кого, кроме себя самой.

– Приятно познакомиться. – Блэр полагает, что объяснение поведению Джесси может быть только одно. – Куда вы, ребята, направляетесь?

– Я собираюсь приготовить Сабрине обед. – Пик кивает на «Пустячок». – Там, наверху.