Глава 19

Жизнь в трущобах текла своим чередом. Теперь друзья видели, что тут работали все, даже дети. Просто работа эта была незаметная, обыденная, которую многие и за работу не воспринимали. Увидели они и как именно местные гоблины делают тоннели. Метод был необычный, потому что никаких особых приспособлений у них для этого не было. Они просто использовали насекомых. В один из дней Ыглар со своей небольшой компанией показал, как они это делают.

— Это работа на нас, — гордо сказал он, и достал из корзинки насекомое — смесь пиявки и краба. В корзине таких копошилось не менее десятка.

— Камнежоры, — пояснил он. — Они водятся в горах, и наши их достают. Они могут легко сжирать камень. Намазываешь вот такой хренью стену и…

Он плеснул из сосуда странной липкой смеси и посадил на это место камнежора. Тот сразу начал есть прикормку. После себя он оставлял странный дымящийся след, который начинал шипеть и пузыриться.

В руках мальца появился небольшой, железный, покрытый лаком или чем-то подобным лом.

— А не разъест? — спросил Зур’дах, — Ну, металл.

— Не-а… Оно только камень разъедает. Проверено.

Бах!

Ыглар долбанул в то место, где была слизь, которую выделяет камнежор, и от стены открошились кусочки камня, словно это был не камень, а яичная скорлупа.

— Это всё равно долго, — заметил Маэль, прикинув в уме, сколько придется ждать и долбить камень для создания приличных размеров тоннеля.

— Когда надо много сделать, то сажаем их кучу, а потом долбим. Сейчас я так….Просто чтобы показать.

Через пару мгновений он спрятал насекомое обратно в корзину вместе с ломом.

Да нет, всё равно это очень долго, — подумал Зур’дах, — Очень много работы…

— И все эти тоннели делаете вы?

— Нет конечно! Только небольшие — там, где можем достать по росту. Крупные делают старшие, в основном старики. Им всё равно делать нечего. Но все мелкие тоннели всегда делали дети, — вновь прозвучала гордость в голосе Ыглара. — Это Вожак придумал такой метод, до этого, старики говорят, мы все были на поверхности. А теперь, если что, нас хрен достанешь. Если что — мы все вниз, и стража только глазами будет хлопать. Вниз они никогда не полезут.

Гоблилненок захохотал, и его поддержали его друзья.

Однако Зур’дах сомневался, что стражников остановят тоннели. Скорее, до сих пор у них просто нужды не было трогать гоблинов. Мысль о какой-то негласной договоренности всё больше укреплялась в нем.

— Ладно, кто из вас хотел потренироваться? — спросил Маэль, которому надоело быть в этих подземных проходах: теперь он начал понимать прелесть свежего ветерка, открытого неба и бескрайних просторов вокруг.

— Я!

— Я!

— И я!

Тренироваться хотели все. Они видели, что значит личная сила и тренировки, которые делают их сильнее.

Через пару минут они выбрались на поверхность.

— Хорошо-то как… — вздохнул Маэль, втянув в себя свежий воздух.

— Но воняет, — добавил Зур’дах.

— И это тоже.

Дети вылезли следом и построились в линию — так их научили друзья.

Сначала они сами сделали легкую разминку и растяжку, совсем как их учили в Ямах, а после заставили детей делать то же самое. Те слушались их во всем. Дети хотели быть такими же сильными, как мутанты. И некоторые из них надеялись, что Вожак когда-нибудь даст им ядро. Никакого секрета из того, как становятся мутантами тут не было.

Учили детей они и вместе, и по очереди. Сейчас Маэль демонстрировал переходы, стойки и выпады, а Зур’дах следил, чтобы они всё правильно выполняли. Вместо копий вся группа гоблинят использовала обычные длинные палки, которые им подобрали друзья.

Ну а после легкой тренировки они разрешали им драться друг с другом, чтобы дети показали, чему научились и по ходу боя давали советы. Гоблинята схватывали быстро. Они уже умели драться, но по-трущобному, безо всякой системы — просто колотили, куда могли достать; в мелких драчках проходило всё их детство.

После спаррингов, друзья заставляли мелких снова повторять движения, дружно и синхронно. И вот с этим были определенные проблемы: двигаться синхронно, в едином ритме, им было сложно. Однако, наблюдать за этими беспорядочными движениями было почему-то весело. Может, потому, что у них в руках не было плетки, а в душе — желания довести этих гоблинят до предела. Они просто хотели научить их постоять за себя. А учитывая, что рядом были гнолли и нелюди, смеси обеих рас, это был самый важный навык — драться.

Зур’даха удивило, что гоблины полукровок к себе не принимали, даже если в них была гоблинская кровь. Такое разделение было непонятно Зур’даху. Но так тут сложилась жизнь: гоблины — отдельно, люди — отдельно, гноллы — вместе с полукровками всех рас. Впрочем, у них они были на положении практически рабов, поскольку физически уступали более крупным и сильным гноллям.

Но о полукровках и их судьбе Зур’дах, честно говоря, почти не думал. Он просто наслаждался тренировками с Ыгларом и другими гоблинятами, которых тот притащил с собой. Их был уже целый десяток, тех, кто тренировался.

Остальные же дети всё еще с недоверием посматривали на их группу, однако некоторые неуклюже пытались повторить движения, которым Зур’дах обучал гоблинят.

К неудовольствию Маэля, на них больше никто не пытался напасть. Так что приходилось ограничиваться спаррингами с Зур’дахом на предельных скоростях.

Периодически даже у Зур’даха чесались кулаки. Хотелось серьезного боя, серьезной драки, когда можно бить в полную силу, ощутить настоящую опасность, и…использовать Кровь по полной. Раньше он никогда бы не подумал, что такой момент наступит, что ему самому будет хотеться сражений, и не важно с кем — с разумными или с монстрами.

В остальное время он сидел и наблюдал за обычной трущобной жизнью, словно за копошением насекомых в земле: у них, гоблинов, да и у других рас, тут, в трущобах, была своя маленькая жизнь, маленькие цели, маленькие задачи, маленькие радости. Они не знали опасностей Подземелья, но они тоже выживали тут изо всех сил. Еды мало, вода грязная, болезни десятками, а иногда и сотнями выкашивали стариков. Реже детей, потому что дети кучковались в центре, рядом с мутантами и вожаком, который нет-нет, да выдергивал тех или других для продажи.

Ыглар рассказывал, что просто в какой-то день кто-то из них пропадал. И они прекрасно