Буй-Тур залез в кабину джипа, дал газ. «Мерседес» с темными стеклами и крутым номером: А333АА-97, – умчался к воротам профилактория, взвихрив снежную пыль.

Из двери входа в хозяйственный корпус выскочили девицы и монгол-телохранитель князя.

– Где он?!

Водитель, вскочивший с земли, весь в снегу, молча показал на оседавшую снежную пелену.

– Ну, вы ответите! – прошипела светловолосая, кусая губы.

– Отвечу, – равнодушно сказал Михаил Константинович. – Убирайтесь отсюда, и побыстрей! – Он посмотрел на выглянувших из дверей охранников. – Проводите их, парни.

Визитеры поплелись к воротам профилактория.

Уже выехав на Новорижскую трассу, Буй-Тур позвонил Олегу:

– Привет, лейтенант. Ты где?

– А вы где, командир? – отозвался обрадованный Олег.

– Еду в Москву. Мне понадобится твоя помощь.

– Я сейчас в казарме, на базе, под негласным арестом: запретили покидать территорию базы, грозят перевести в другое подразделение. Но в случае надобности могу слинять.

– Дуй в Беляево, часа через два встретимся у «Макдоналдса» на Обручева, рядом с заправкой.

– Ребят брать с собой?

– Не надо пока, просто предупреди, чтобы держали ухо востро. Не нравится мне позиция начальства.

– Понял. Что вы намечаете?

– Поеду в Кострому.

– Зачем?

– Одному хорошему человеку помочь надо.

– Случайно, не учителю физкультуры?

– Догадливый.

Олег помолчал.

– Почему вы это делаете, командир?

Буй-Тур усмехнулся.

– Хочу понять, тварь я дрожащая или право имею. Ты, кстати, можешь отказаться.

– Еду, – отозвался Олег без колебаний.

Буй-Тур, продолжая улыбаться, спрятал мобильник и увеличил скорость.

Ни один пост ГАИ его джип не остановил.

25 декабря

Клуб «Лайт ин найт» располагался на Кутузовском проспекте, в глубине двора, за рестораном «Золотой», славившимся европейской кухней. Но о существовании клуба знало весьма ограниченное количество лиц. Вернее, вывеску клуба на белоснежной стене с вычурными чугунными вензелями видели все, кто проходил мимо, но вот внутрь никто из прохожих попасть не мог. Клуб был закрытым, и посещали его только посвященные в тайну создания и существования заведения. То есть – свои. А именно – руниты, члены Русского национального ордена. Алексей Харлампиевич Шельмин бывал здесь нечасто, да и то не для приятного времяпрепровождения, а для совещаний с иерархами ордена и решения важных задач. Поэтому он был сильно озадачен, когда увидел в ресторане клуба человека, которого ожидал увидеть здесь меньше всего. Человек этот не принадлежал к элите клуба, не был его завсегдатаем и вообще не должен был находиться на его территории. Как его пропустила охрана, было непонятно.

Не подавая виду, что знает посетителя, Алексей Харлампиевич сел за «свой» столик за резной деревянной колонной возле аквариума и заказал ужин: соленья, маринованные грибы, салат из черемши и баранину по-боярски.

Человек, на которого он обратил внимание, сидел неподалеку, у другой колонны, с какими-то двумя девушками спортивного телосложения и характерно одетыми – в платья-чулки. Это был Джеральд Махаевски, бывший сокурсник Шельмина, с которым они после окончания университета не виделись много лет и который прибыл в Москву чуть больше недели назад. Как он нашел Шельмина, тоже осталось загадкой. Однако он позвонил ему на работу – официально Алексей Харлампиевич работал советником министра финансов – и предложил встретиться. Семнадцатого декабря бывшие студенты МГУ встретились в ресторане «Яръ» на Ленинградском проспекте и долго пытались выяснить, кто чем занимается. Кончилось все тем, что Махаевски с усмешкой назвал Алексея Харлампиевича князем, и тот понял, что гость знает о нем если не все, то многое. Пережив неприятное ощущение человека, стоящего голым под пронизывающим холодным ветром, Шельмин решил было захватить Махаевски, чтобы потом допросить в удобном месте, откуда тому известно о настоящей службе Алексея Харлампиевича, однако у него ничего не вышло. Разговор зашел в тупик, Шельмин отвлекся на официанта, а когда опомнился – Махаевски уже не было в зале.

Так бывший сокурсник впервые показал приятелю свои возможности манипуляции людьми. В дальнейшем эти возможности он демонстрировал постоянно, и Алексею Харлампиевичу ни разу не удалось застать его врасплох и выяснить о нем необходимые сведения. Разведчики ППП, пущенные за Махаевски, возвращались всегда ни с чем, а допросы людей, с которыми он встречался – в гостинице «Персона» на Таганке, в Министерстве иностранных дел, в ресторанах и барах, в московской мэрии, – ничего не дали. Никто не помнил этого человека и не мог сказать, о чем они говорили.

Зато Махаевски действительно знал, кто такой Шельмин Алексей Харлампиевич, и однажды предложил ему… помощь!

– Какую помощь?! – не понял князь, удивленный такой постановкой вопроса; власть его была велика, и в помощи он не нуждался. – В чем?!

– В изменении статуса, – хладнокровно ответил Махаевски. – Сейчас ты – князь второго уровня, отвечающий за конкретику службы ППП, а можешь стать магистром первого уровня, а потом и главным. Как вы его называете? Большой князь?

– Пресветлый…

– Пусть будет Пресветлый.

Шельмин опешил, потом возмутился, даже рассвирепел, еще не осознавая силы полученного удара. Но вызванные оперативники личной охранной гвардии князя, попытавшиеся задержать Махаевски на автостоянке, едва не перестреляли друг друга, а Джеральд исчез как призрак, еще раз доказав, что его кондиции намного выше, чем у тренированных бойцов спецназа РуНО.

О своем провале Шельмин думал всю ночь, анализируя, что он сделал не так и откуда Махаевски черпал секретные сведения об ордене. Надо было идти к Пресветлому и обо всем ему доложить. Но наутро к Алексею Харлампиевичу заявился сам магистр в сопровождении тех же девиц и снова предложил ему помощь в реализации амбиций князя. А что такие амбиции были, Алексей Харлампиевич не признавался никому и никогда, идя к власти семимильными шагами, не пренебрегая порой сомнительными связями, шантажом, подкупом и угрозами. Человеком он был жестким, порой жестоким, казался прямым и честным, болеющим за дело, это подкупало многих, и князем в системе РуНО Алексей Харлампиевич стал не за особые заслуги, а скорее вопреки воле тех, кто видел его сущность и пытался его остановить.

После пятой встречи с Махаевски он сдался. И лишь тогда узнал, что его вездесущий, всезнающий и неуловимый «совратитель» является магистром ордена Раздела, Высшим Посвященным Синедриона – центра Союза тайных орденов мира. На миг совесть Алексея Харлампиевича шевельнулась, и возникло желание немедленно доложить главе РуНО о своих контактах с «дьяволом». Потом пришла более трезвая мысль: почему бы и в самом деле не воспользоваться предложением? Дойти до заветной цели, стать главным, а потом…