— Как ты считаешь, то, что я только что сказала о своих родителях, — ужасно?

— Вовсе нет. В какой-то момент все начинают воспринимать своих родителей как реальных людей.

— Они до сих пор считают, что мой переезд сюда — временная мера. Полагаю, это их способ отрицания. Они всегда так со мной поступали — заставляли сомневаться в принятых мною решениях. И не важно, сколько мне лет, я до сих пор чувствую потребность угождать им.

София глубоко вздохнула и замолчала, чтобы дать Ною возможность перебить ее, сменить тему беседы или даже с криком убежать куда глаза глядят. Но он ничего этого не сделал, а просто ждал, когда она снова заговорит, готовый слушать.

В том, как он слушал, было что-то неотразимое. София сплела пальцы вместе и произнесла:

— Когда я узнала, что беременна Дэзи, то намеревалась в одиночку поднимать ее на ноги, но мои родители оспаривали это решение до тех пор, пока у меня самой не возникли сомнения. Папа и мама обладают отличным даром убеждения. Им нравилось, что Грег родом из семьи Беллами и что он будет продвигаться по служебной лестнице. В конце концов я и сама уверовала, что лучшее, что я могу в данной ситуации сделать, — это рассказать обо всем Грегу и выйти за него замуж ради блага ребенка. Мы так и сделали. Однако одной силы воли недостаточно, чтобы сохранить брак.

Она крепче прижала к себе подушку.

— У меня родилось двое прекрасных детей, которые очень нуждались во мне, но меня никогда не было рядом. Даже когда я работала в Организации Объединенных Наций на Манхэттене, меня никогда не было дома — и физически, и умственно. Теперь мне не дает покоя мысль о том, как сложились бы жизни Макса и Дэзи, уделяй я им больше внимания.

— Знаешь, — сказал Ной, — когда я был маленьким, то часто фантазировал о том, как было бы здорово, если бы мой папа был астронавтом, а не фермером. Я и до сих пор думаю о том, насколько иной была бы моя жизнь, если бы мои родители работали в космосе.

София стукнула его подушкой:

— Очень смешно.

— Просто пытаюсь изложить свою точку зрения. Со своей семьей — и при цельной настоящей жизни — тебе не нужна контрольная группа. Ты просто не станешь задумываться о том, как бы сложилась твоя жизнь, если бы ты сделала что-то по-другому, выбрала бы иной путь. Хочешь совет? Ты меня, конечно, не спрашивала, но я все равно выскажу свое мнение. Научись принимать ситуацию такой, какая она есть, и перестань пытаться все изменить.

— Спасибо, доктор Фрейд.

— Утром вышлю счет за услуги.

Как это ни странно, разговор с Ноем помог Софии. Этот мужчина привык открыто смотреть на мир, а ее собственные мысли были подобны паутине, в которой каждое решение вело к сотне различных опасных возможностей.

— В самом деле, — сказал он, — постарайся не предугадывать свои действия — ни касательно прошлого, ни собаки. Или меня. — Он ухмыльнулся.

София отвела взгляд, стараясь понять, что в Ное такого особенного. Они разговаривали на очень личные темы, но в то же время она размышляла о том, каковы на вкус его поцелуи и как он выглядит без рубашки.

— Ты слишком много думаешь, — продолжил он, — и тебе это не идет на пользу.

— В этом повинна моя подготовка. Когда я работала в Международном суде, каждый мой шаг и каждое решение должны были быть взвешенными, и все возможные последствия действий известны наперед и просчитаны. Анализ стал для меня второй натурой. Знаешь ли ты, что однажды я даже составила диаграмму размещения гостей на званом ужине.

— Это не единственный способ лавировать в потоке жизни, — возразил Ной.

— В самом деле? А ты что предлагаешь?

— Выбери себе лошадку и оседлай ее.

— Я снова повторю — как у тебя все просто.

— Все будет настолько просто, насколько ты сама позволишь.

— Ной Шепард — днем ветеринар, а ночью — дзен-буддист. Хорошо, я постараюсь последовать твоему совету.

Он кивнул с серьезным выражением лица.

— Не нужно стараться, — произнес он тихим, успокаивающим голосом, каким мог бы говорить гуру. — Есть только действиеили бездействие.

— Ты сумасшедший, — заявила София.

— Знаю. — Он придвинулся ближе к ней и поцеловал в губы, потом прошептал: — Я скучал по тебе в эти выходные.

«Я тоже», — хотелось ответить Софии, но она этого не сделала, а, наоборот, произнесла:

— Нам нужно это прекратить.

— Почему?

— Потому что вести себя столь импульсивно глупо. Нам нужно притормозить и обдумать то, что мы делаем. Я считала, что между нами больше не будет близости.

— И заблуждалась в этом, — сказал Ной, с подчеркнутой медлительностью расстегивая пуговицы ее жакета. — Мы станем заниматься любовью при каждом удобном случае.

— Я думаю, это плохая идея.

— Не нужно думать, ведь в противном случае я загублю все дело.

— Ох! — воскликнула София, чувствуя, как тает от прикосновения его пальцев. — Ты отлично справляешься. Поверь мне, все просто… великолепно.

Ной тихонько засмеялся и снова приблизил губы к ее губам.

— Хорошо. Мне нравится твоя семья, София, но сейчас я не могу ни о чем ином думать, кроме как о нас. Я просто голову теряю от желания и не могу ничего с собой поделать.

— Я переехала в Авалон ради своих детей, — напомнила ему женщина. — То, что мы с тобой сейчас вместе…

— Ты ничем их не обделяешь, — возразил Ной, снимая с Софии жакет и расстегивая бюстгальтер. — Время от времени нужно позволять себе простые земные радости.

В последнее время жизнь Дэзи коренным образом переменилась. С тех пор как ее мама стала помогать ей заботиться о Чарли, ситуация стала проще, хотя девушка и не сумела бы объяснить точно, чем именно. Само осознание того, что ее сын находится на попечении Софии, вселяло в нее чувство спокойствия и уверенности. Девушка по-прежнему не могла назвать себя матерью года, и дом ее по-прежнему пребывал в полном беспорядке, а у нее самой частенько возникало чувство, что она куда-то опаздывает, но, по крайней мере, она больше не испытывала отчаяния оттого, что бежит впереди дорожного катка, который раздавит ее, стоит ей лишь на секунду притормозить.

Дэзи не знала, было ли это связано с присутствием матери или с тем обстоятельством, что она научилась лучше управлять собственной жизнью. В действительности это не имело значения, да и думать об этом сейчас было некогда. Приближался Зимний карнавал, и Сонет могла приехать поездом в любую минуту.

— Это плохая идея, — угрюмо заявил Зак Олгер, направляясь вместе с девушкой к вокзалу. — Не следовало мне сопровождать тебя.

— Чепуха. — Она бросила на него взгляд украдкой. Бледная кожа парня еще сильнее натянулась на скулах, придавая ему особенно скованный вид. Его прямые светлые волосы разлетались в разные стороны при каждом его шаге, а шагал он очень быстро. — Вы с Сонет все равно рано или поздно встретитесь, так не лучше ли приблизить этот момент?