увеличивает громкость в колонках, над стадионом разлетается бешеный заводной ритм барабанов. Под такую музыку викинги шли в бой. От этого сравнения становится не по себе, это не мой бой. И мне не нужны деньги, которыми победитель делится с талисманом. Какой из меня талисман? Если мысли действительно материальны, я могу только неудачу принести! И вообще я не понимаю, почему продолжаю оставаться в машине Демьяна? Может открыть дверь и сбежать?

Словно прочитав мои мысли, Кайсынов блокирует двери. Попробовала испепелить его злым взглядом, а он гад смеется. Весело ему! Никто из нас не спешит начать разговор. Подъезжает машина Яна, становится с нами в ряд.

Справа из люка машины вылезает крашеная блондинка. Поднимая руки, начинает пританцовывать на сидении, визжит, поет. «Веселый талисман»! Не то что я. Девка стаскивает с себя короткий топ, оголяет грудь, теперь свистят парни, подначивая эту дурочку. Демьян смотрит на нее, чем приводит меня в бешенство. Его взгляд ничего не выражает, но меня кромсает ревностью.

— Мне тоже нужно раздеться? Тут так заведено? — усмехаюсь я. Он медленно переводит на меня взгляд. У меня мороз идет по коже от темноты в его глазах.

— Каждому у@ку, кто увидит твои сиськи, выколю глаза. Все, что у тебя под одеждой, принадлежит только мне, — железобетонно.

— Мое тело принадлежит мне, — я не готова уступать ему свое тело. Пусть к любовницам идет и на них права предъявляет!

Гаснет музыка в колонках, теперь ее заменяет рев двигателей. Видимо все участники на стате. Девушка, что оголила для всех грудь, возвращается в салон, над ее головой закрывается люк.

— Обсудим чуть позже, кому и что принадлежит, — с предупреждением в голосе. Не согласен с моей позицией? А мне все равно! Я с твоей тоже не согласна!

В центр выходит высокая стройная девушка. Ветер раздувает ее длинные темные волосы. Несмотря на холод на девушке почти нет одежды. Ботфорты, чулки в сетку, короткая кожаная юбка и тонкая курточка, длина которой не прикрывает даже пупок с камешком пирсинга. Демьян все-таки защелкивает на себе ремень безопасности. Он сосредоточен и собран, смотрит перед собой.

Грид-герл поднимает сжатый кулак в воздух, медленно разгибает пальцы, словно отсчитывает секунды. В зажатом кулаке красное кружево, которое падает на землю с последним разжатым пальцем. Ветер кружит тонкую вещицу прежде чем она упадет на асфальт. Все успевают рассмотреть, что это не просто кусок ткани, а трусы. Несложно догадаться, кому ветер обдувает голые ягодицы. Хотя этот кусочек кружев вряд ли бы спас девицу от холода.

Как только трусы касаются асфальта, машины в едином порыве срываются с места. Вцепившись мертвой хваткой в ремень безопасности, я от страха ничего не вижу и не слышу, только ощущаю бешеную скорость и шум крови в голове. Пару минут уходит на то, чтобы ко мне вернулось зрение и слух. Мое сердце все еще пытается проломить ребра, но уже не так отчаянно.

— Раяна, успокойся, я не хочу, чтобы тебе стало плохо, — голос Демьяна звучит ровно, он пытается меня успокоить. — В мои планы не входит нас угробить. На тебя у меня совсем другие планы, — не отвлекая внимания от дороги. Я поражаюсь, как он может так спокойно говорить! На нас со всех сторон летят машины соперников, мы в последний момент уходим от столкновений. Если я выживу в этой гонке, выйду отсюда седая! Мне даже не интересно, какие у Демьяна на меня планы. Я хочу остаться живой и здоровой!

Кто-то слетает с трассы, я зажмуриваюсь, долго боюсь открыть глаза даже после того, как Кайсынов уверяет, что там все в порядке. К концу первого круга у меня проседает от криков голос, пальцы, вцепившиеся в ремень безопасности, нужно будет разгибать с помощью щипцов! А еще мне срочно нужно сделать кардиограмму, сердце точно заработало пару диагнозов. Боже, впереди еще два круга! С приличным отрывом лидирует в гонке Самсонов, но я не могу за него порадоваться, все чувства кроме страха и паники в глубоком анабиозе!

Снижая скорость, не заезжая на следующий круг, Демьян покидает гоночную трассу. Под удивленный гул мы проносимся мимо болельщиков. Я оглядываюсь назад, не могу понять, что происходит.

— Куда мы едем? — озвучиваю вопрос, который уже несколько секунд бьется в голове.

— Я похитил тебя, Тихоня…

Глава 70

Раяна

Демьян еще спит, когда я выбираюсь из постели. Даже через толщу одеяла, чувствую утреннюю эрекцию, которой он толкается мне в ягодицы во сне. Давлю в себе волну возбуждения. Я не могу спокойно на него реагировать, мое тело рядом с ним сходит с ума. Заканчиваю пытку, откинув тяжелую руку, которой он меня то ли удерживал, то ли согревал, аккуратно сдвигаю одеяло, что нас разъединяло, опускаю ноги на пол.

Кайсынов заботливо оставил возле кровати бежевые тапки, мои ноги тут же утопают в мягкой плюшевой ткани. Вчера я сказала, что мне ничего от него не надо, но если застряла я тут с ним на неопределенное время, отказываться от его заботы глупо. Бросаю взгляд на бежевую сумку, в которой лежат вещи, которые Демьян купил специально для меня. Вчера оттуда он доставал пижаму и пару развратных ночных сорочек.

— Я за черную, — улыбаясь, демонстрировал мне кружевное безобразие. — К ней еще всякие прибамбасы имеются, — подмигнув. Не смущаясь, что я с ним не разговариваю, он разложил сорочки на постели. — Не нравится? Тогда белую?

— Я лягу в своих вещах, — не глядя на похитителя. Я до сих пор была зла на Кайсынова и не хотела с ним разговаривать.

— В своих будет неудобно, — забрав с постели сорочки, он кинул на кровать упакованную в коробку пижаму и вышел из спальни. Быстро приняв душ и переодевшись, залезла под одеяло и почти тут же уснула.

Мы ехали почти всю ночь. На мои просьбы остановить машину или развернуться и ехать обратно, он спокойно отвечал одно и то же:

— Раяна, у тебя каникулы. Пока мы не разберемся во всем, что с нами случилось, в городок не вернемся.

— У меня учеба. Прости, но ты не стоишь того, чтобы из-за тебя похерить свое будущее, — сложив руки на груди, проговорила очередную гадость.

Я вообще всю дорогу не стеснялась выплескивать боль и обиду, маскируя свои чувства за грубостью и излишней жестокой прямолинейностью. Кайсынов злился, играл желваками, но продолжал везти нас в известном только ему направлении.

— В университете проблем не будет, я обо всем договорился. Я не дам тебе похерить наше будущее.

— Ты с этим