— Я думал, ты хочешь, чтобы мы втроем хорошо играли вместе. Тебе не нравится, как мы с братьями делим нашу игрушку?

Тори хихикнула, пока Каллум и Оливер работали над ней, а Рори подбадривал их. Ее ноги брыкались, смех звенел, и радость наполняла его. Они должны хорошо играть и любить, и обрести счастье вместе. Они должны быть семьей.

— Стоп! — Закричала Тори.

В конце концов, они позволили ей подняться, но только для того, чтобы поцеловать ее. Рори наклонился к ней, его губы медленно скользили по ее губам. Внимательно наблюдая, Каллум обхватил ее грудь. Ему нравилось, какая она мягкая. Ему не хотелось ничего, кроме как стянуть с нее блузку и прижаться к этим совершенным розовым соскам. Он мог сосать их, пока она не закричала об освобождении, которое они ей предоставили. На самом деле, он подозревал, что все они почувствуют себя лучше, если найдут какое-то облегчение. Двадцать четыре часа были слишком долгими, чтобы провести их без нее.

Рори провел рукой по ее рубашке, прижимаясь к ее другой груди, его язык глубоко погрузился в нее. Они могли раздеть ее в мгновение ока. Они могли приказать ей встать на колени, и она могла двигаться между ними, сосать их члены до того, как они заставят ее закричать.

— Что за черт? — Оливер наклонился вперед и нажал кнопку, соединяющую его с водителем. — Лайл, это то, о чем я думаю?

Каллум помог Тори сесть прямо. Рори повернулся на своем месте и громко выругался.

По внутренней связи раздался голос водителя.

— Похоже, пресса ждет перед воротами дома, сэр. Я говорил с домработницей. Она сказала, что они были там все утро.

Тори побледнела и попыталась слезть с его колен. Каллум поймал ее. Он не собирался позволять ей отступать. Ее страх не мог победить.

— Хорошо, — он провел рукой по ее спине. — Думай о нашей ситуации как о работе, дорогая. Ты хороша в этом. Я видел, как ты справляешься с прессой со связанными за спиной руками.

— Не тогда, когда они пришли за мной. — Мелкая дрожь овладела ее руками.

— Что ты говоришь клиентам при первой встрече? Тем, чей имидж нуждается в обновлении? Притворись, что эта ситуация не имеет к тебе никакого значения.

Она сделала глубокий вдох и немного успокоилась.

— Спрашиваю, как они хотят, чтобы их видели.

Вот что ей нужно. Ей нужно думать профессионально.

— Хорошо, как ты хочешь, чтобы это выглядело?

— Я не хочу, чтобы это вообще видели. — Она нахмурилась. — Поскольку это невозможно… Думаю, хочу, чтобы меня видели умной, компетентной женщиной.

— Тогда покажи им, что ты та самая женщина. Представь, что ты сама себе клиент. Воспользуйся своим советом. — Если бы он мог заставить ее отвлечься от своих эмоций и посмотреть на проблему логически, она бы увидела, что все не так уж и плохо. О, их ждало несколько неприятных моментов, но это был шторм, который они могли пережить.

Он сразу заметил, как начал работать ее разум.

Она выпрямилась, и ее глаза потеряли то испуганное выражение.

— Лучший способ избавиться от них — сделать заявление. Мы должны быть честными. Мы объясняем, что находимся в периоде наложничества, и просим уединения, пока работаем над нашими отношениями. Я попрошу сестру и ее мужей опубликовать заявление о том, что они поддерживают потенциальный брак, а мои шурины благодарны вам троим за уважение их культуры и ценностей. Мы отведем прессу от непристойных аспектов наших отношений. Меньше сосредотачиваться на том, что поощряет образ «любовницы», и больше говорить о потенциале еще одной полукоролевской свадьбы.

— Идеально, — выдохнул Рори с явным облегчением.

Оливер поднес ее свободную руку к своим губам.

— Я думаю, это сработает прекрасно, любовь моя. Нас все еще будут пытаться фотографировать, так что никакого секса на улице. Но репортеры должны оставить нас в покое на некоторое время. Сам факт того, что мы изолированы, поможет.

На этот раз, когда Тори слезла с его коленей, он помог ей. Она снова обрела контроль. Она потянулась за своей сумкой, когда Оливер сообщил Лайлу, что они остановятся и поговорят с прессой. Тори расчесала волосы и нанесла блеск на губы. В любом случае она выглядела великолепно.

— Каллум, они спросят тебя о Тее, — сказала она.

— Что ты хочешь, чтобы я им сказал? — спросил Каллум.

Ее губы изогнулись в милейшей улыбке.

— Я думала, ты босс.

— Только в спальне, любовь моя. Или, когда тебе это нужно. Прямо сейчас, я думаю, ты обнаружишь, что мы последуем твоему примеру. Мы не выбирали половой коврик на роль нашей женщины. Мы выбрали кого-то умного и компетентного. В этом ты наш лидер.

Слезы добавили блеска ее глазам.

— Значит, мы команда?

Неужели она этого не понимала? Каллум взял ее за руку.

— Мы втроем были командой несколько месяцев, но немного заблудились. Мы нуждались в тебе, чтобы собрать нас вместе. Мы всегда команда. Мы всегда поддерживаем друг друга. Вот что такое семья.

Она наклонилась и поцеловала его.

— Ты знаешь, что сказать, Каллум. Ты ведешь старую линию «по совету моих адвокатов» и ничего не говоришь о Тее. Когда они спросят тебя о ребенке, скажи только, что ты с нетерпением ждешь того дня, когда станешь отцом, и что по-настоящему твой ребенок получит всю твою любовь. Оливер, не хмурься. На самом деле все улыбаются, если только вопрос не требует мрачности. Когда они спросят о нашей сексуальной жизни, а ты знаешь, что так и будет, улыбнись и скажи им, что нам нравится держать свою личную жизнь в тайне.

Лимузин остановился прямо у больших ворот поместья. Толстые деревья скрывали дом и реку за ним, обеспечивая им уединение. Каллум на мгновение задумался, не следует ли им просто ехать дальше. Или если они должны просто вернуться прямо в Безакистан. Но управлять их бизнесом с другого континента в течение тридцати дней без какого-либо предварительного планирования было где-то между головокружительным и невозможным.

Когда Лайл открыл дверцу машины, Рори вышел и потянулся помочь Тори. Она подмигнула Кэлу, прежде чем выйти из лимузина.

Оливер тоже послал ему ободряющий взгляд.

— Не позволяй им добраться до тебя. Максимум пять минут, и тогда мы не будем иметь дело с этими людьми целый месяц. И ты прекрасно справишься с ней.

Оливер вышел, а затем настала очередь Каллума. Он прекрасно осознавал, что был настоящим ублюдком. Пресса могла быть заинтересована в том, чтобы три богатых брата делили невесту, но без него эта история, вероятно, не была бы такой громкой.