– Ты меня спрашиваешь? – Лицо Шагадди кривилось от боли, а он пытался сделать вид, что это только усмешка.

– Готов?

– Давно уже…

Андрей надавил на курок автомата. Длинная очередь вспорола землю в метре от того места, где они стояли. В стороны разлетелись сгустки зеленой слизи и куски тел двух разорванных в клочья тысяченожек.

Андрей двинулся вперед, таща за собой Шагадди. То и дело он нажимал на курок, простреливая путь перед собой. Но стрельба эта носила скорее психологический характер, придавая уверенность самому стрелку, нежели наносила ощутимый урон несметным полчищам тысяченожек. На тех из них, которые оказывались не задетыми пулями и пытались атаковать людей, Андрей просто не обращал внимания. В голове и на душе у него было совершенно пусто. Он действовал, подчиняясь не разуму, а инстинктам, испытывая при этом состояние, похожее на легкую эйфорию, вызванное мощным выбросом адреналина в кровь, которое как раз и помогает солдату забыть о боли и не думать в бою о смерти, пытающейся ухватить его за пятки.

Андрей продолжал тащить Шагадди вперед, хотя тысяченожек вокруг них уже не было. Он остановился только тогда, когда перед ним неожиданно возник Снаттер.

Передав Шагадди на руки Снаттеру и находившемуся здесь же Юнни, Андрей без сил повалился на землю. Раскинув руки в стороны, он прижался щекой к прохладной подстилке из чахлой травы и осыпавшихся с деревьев сухих иголок.

– У тебя вся шея разодрана, Джагг, – тронув Андрея за плечо, сказал Снаттер. – Надо бы посмотреть…

– Если бы было что-нибудь серьезное, я уже был бы трупом, – не поворачивая головы, ответил ему Андрей. – Займись сначал Шагадди.

– Точно, – подал голос Шагадди. – Займись сначала мною. А то, если не починишь мне ногу, вам придется тащить меня на себе.

Причина внезапного нападения тысяченожек стала ясна после рассказа Юнни.

Когда он в паре с Драмсом осматривал местность вокруг выбранной для отдыха поляны, Драмс угодил ногой в узкую, но глубокую нору. Желая выяснить, не прячется ли кто-нибудь в этой норе, Драмс для начала засунул в дыру длинную палку. Ему показалось, что внизу кто-то цепляется за конец палки, и тогда он кинул в нору дымовую шашку.

По-видимому, это был один из выходов на поверхность широкой разветвленной системы подземных ходов, в которых обитали тысяченожки. В принципе о том, что тысяченожки являются подземными жителями, можно было догадаться по тому, что у них не было глаз. Трудно сказать, чем они там занимались у себя под землей в обычное время, но едкий дым от шашки, брошенной в нору Драмсом, выгнал их на поверхность.

По словам Юнни, земля вокруг них с Драмсом буквально вскипела. Тысяченожки, извиваясь, лезли на поверхность. Казалось, что это деревья, решив размяться, вытягивают из глубин свои корни.

Драмс даже не успел понять, что, собственно, происходит, а несколько живых лент уже оплели его ноги.

Юнни спасло то, что он каким-то чудом сумел вскарабкаться по голому стволу дерева и уцепился за обломок сука в трех метрах над землей.

Сверху он видел, как, вскрикнув от нестерпимой боли, Драмс упал на колени, когда одна из тварей вогнала ему в ногу свои отравленные шипы. Тысяченожки поползли по спине Драмса. Он упал на землю и исчез под грудой шевелящихся лентообразных тел.

Снаттер видел, как тысяченожки прикончили Спулла.

Не было сомнений и в том, что погиб лейтенант Манн.

– Я же вас предупреждал, не стоило тащить его с собой, – с укором заметил Шагадди. – Видно же было, что не жилец он больше. Только время и силы без толку потеряли.

– Зато совесть у тебя теперь спокойна, – ответил ему Снаттер.

– А что мне с того? – кисло усмехнулся Шагадди. – Я бы лучше себя чувствовал с больной совестью, но с целой ногой.

Неясной оставалась только судьба Хатшака. Никто из оставшихся в живых не видел, что с ним случилось после внезапной атаки тысяченожек.

Все тот же Шагадди сказал по этом поводу:

– Я бы не стал ставить свои продовольственные купоны на то, что парень остался жив.

Но никто с ним и не собирался спорить.

От взвода остались только четверо: Андрей, Шагадди, Снаттер и Юнни. Из оружия у каждого было по пистолету и по ножу. На три имевшихся автомата набралось только две полные обоймы патронов. Свой рюкзак прихватил с поляны, занятой тысяченожками, только Снаттер. К счастью, помимо свернутого плаща, трех банок тушенки и еще кое-какой мелочовки в рюкзаке находилась и аптечка.

Сильнее всех пострадали от тысяченожек Шагадди и Андрей. Снаттер и Юнни отделались ссадинами и царапинами на руках.

Стянув с Шагадди штаны, Снаттер осмотрел раненую ногу.

– Джагг, нужна твоя консультация, – не оборачиваясь, окликнул Андрея Снаттер.

– Ты думаешь, я большой специалист по тысяченожкам? – устало отозвался тот.

– Ну, ты же знал, как нужно поступить с лейтенантом, – чуть повернув голову, Снаттер посмотрел на Андрея краешком левого глаза.

– Просто догадался, – ответил Андрей, но все же поднялся на ноги и подошел к Снаттеру.

Он и в самом деле не имел ни малейшего представления о том, насколько опасны тысяченожки. Никакое «озарение» на этот раз на него не снизошло.

На внешней стороне левого бедра Шагадди были отчетливо видны две небольшие треугольные ранки с запекшейся кровью, расположенные на расстоянии примерно сантиметра друг от друга. Никаких признаков воспаления или некроза, характерных для укусов ядовитых пауков и змей, вокруг ранок не было. Шагадди не мог пошевелить даже пальцем на ноге, но боль, которую он чувствовал какое-то время после укуса, совершенно прошла. И никаких других неприятных ощущений, помимо полного онемения левой ноги от кончиков пальцев до тазобедренного сустава, он не испытывал.

– Дейл, – мысленно позвал своего напарника Андрей, – тебе что-нибудь известно о ядовитых насекомых?

– Главным образом то, что их существует огромное множество, – ответил Дейл.

– Что ты можешь сказать о напавших на нас тысяченожках?

– Впервые их видел. Не имею ни малейшего представления, что они из себя представляют.

– Они похожи на гигантских насекомых.

– Внешность бывает обманчивой. Дельфины, например, тоже похожи на рыб.

– Давай все же исходить из того, что тысяченожки – это насекомые.

– Ну и что дальше?

– Насколько опасен может быть их укус?

– Все зависит от типа используемого ими яда, от механизма его действия и…

– Извини, химической лаборатории у меня с собой нет.

– Ну, если судить по чисто внешним признакам, то я бы мог предположить, что яд тысяченожек оказывает парализующее воздействие. Такой тип ядов используется многими насекомыми для того, чтобы обездвижить жертву, которую они не собираются употребить в пищу немедленно. В принципе для существа достаточно крупных размеров такой яд неопасен. Главное, чтобы паралич не коснулся жизненно важных органов.