О Цусиме написано много, не будем повторяться. Самое ужасное и позорное – сдача в плен русских судов. История не знает другого подобного прецедента, когда сдавались в плен броненосцы. Бывали когда-то единичные случаи, когда русские парусные суда поднимали белый флаг, но такого позорища, как в Русско-японскую войну, не случалось.

Отечественные историки предлагали массу объяснений технических, тактических и стратегических просчетов, допущенных русскими адмиралами, старательно обходя главное. Один известный адмирал сказал когда-то: «Дайте мне деревянные корабли, но только пусть на них служат железные люди».

Статус русских офицеров в обществе к началу Русско-японской войны был крайне низок. Если раньше принадлежность к офицерскому корпусу обеспечивала человеку престиж в обществе и достойный прожиточный уровень, то все это кануло в Лету в конце XIX века.

Широко распространенное в советское время мнение о том, что поголовно все офицеры были выходцами из богатых дворянских семей и на свое денежное содержание жили припеваючи, – глубокое заблуждение.

Подавляющее число офицеров, включая и высший командный состав, не имело собственной недвижимости и жило только на получаемое денежное содержание, размеры которого были весьма скромными. Запрет жениться без разрешения начальства не был самодурством. С одной стороны, смотрели на то, чтобы офицеры женились на женщинах из приличных (по тогдашним понятиям) семей, а не как знаменитый лейтенант Шмидт – на проститутке, но главное – офицер должен был представить доказательства, что может обеспечить достойное содержание своей семьи.

С возрастанием в обществе власти денег престижней стало владеть лавкой, или, выражаясь современным языком, ларьком на вокзале, чем командовать броненосцем.

Офицерский корпус получал денежное содержание, которого едва хватало, чтобы сводить концы с концами. Нищета – мать всех пороков. Это сказано давно. Началось моральное разложение офицерского состава. О матросах и говорить нечего. Достаточно еще раз перечитать «Цусиму», написанную матросом А. Новиковым, и «Поединок», написанный офицером А. Куприным, чтобы убедиться в сказанном.

Царь возлагал все надежды удержать власть и сохранить государство только на жандармов. А те умеют воевать лишь с собственным народом, да и то, как показала история, бездарно. Родину защищали другие, чье низкое моральное состояние и привело к трагедии Цусимы в 1905 году.

Броненосец береговой обороны «Адмирал Ушаков» под командованием В. Миклухи прошел три океана, 16 000 миль, чтобы принять участие в Цусимском сражении.

Переход был сложным. В Красном море температура во внутренних помещениях корабля достигала пятидесяти градусов по Цельсию. Офицеры и матросы спали на верхней палубе, а проснувшись утром, не могли узнать друг друга из-за черной сажи, летевшей из труб.

Но даже в таких условиях Миклуха проводил на броненосце учения. Тем не менее дисциплину удавалось поддерживать с большим трудом.

Судовой врач на «Ушакове» окончательно спился, его заменили другим, с «Костромы». Лейтенанта Мордвинова Миклуха арестовал на пять суток в каюте с приставлением часового за жестокое избиение матроса. Физическая расправа с подчиненными на эскадре была чуть ли не нормой поведения, да и сам Миклуха тоже грешил этим: однажды во время службы в Добровольном флоте за избиение матроса попал под суд.

Во время редких увольнений на берег в иностранных портах матросы напивались до беспамятства, затевали драки, невзирая на патрульную службу с судов эскадры. Некоторые потом не могли даже самостоятельно подняться по трапу на корабль. Общее настроение и матросов, и офицеров было подавленным, люди не сомневались, что идут на верную гибель. И все же Владимир Николаевич сумел преодолеть это настроение и сплотить экипаж да начала сражения.

В бой вступили днем 14 мая 1905 года. Шли Восточным проливом или, как он значился на русских картах, проливом Крузенштерна, когда появились главные силы японцев. Столбы воды, смешанные с темно-желтым дымом, вздымались от разрывов японских снарядов. Неприятель сосредоточил огонь на самых мощных русских судах, но доставалось и маленькому броненосцу береговой обороны. Крупный снаряд попал в носовое отделение, появились первые убитые и раненые.

Параллельно с «Ушаковым» шел с большим креном, без мачт и труб, охваченный пламенем, эскадренный броненосец «Император Александр III». На глазах моряков он перевернулся и через мгновение затонул. Бой продолжался. С «Ушакова» видели гибель вспомогательного крейсера «Урал», затем эскадренного броненосца «Бородино».

В носовую часть «Ушакова» попал второй снаряд, и отсек корабля быстро заполнился водой. На ходу, под огнем, моряки пытались закрыть пробоину, но подвести пластырь из парусины оказалось невозможным. Броненосец стал зарываться носом в воду, поэтому Миклуха приказал сбавить ход. Бой продолжался до темноты.

«Ушаков» отстал от остальных судов эскадры. Наступила ночь – благоприятное время для нападения японских миноносцев. Начались атаки. «Ушаков» стрелял недолго. Миклуха понял, что основные силы противника брошены против ушедшей далеко вперед эскадры, поэтому приказал прекратить стрельбу и погасить все огни. Шли во мраке, ничем не выдавая своего присутствия. До Владивостока оставалось еще около пятисот миль. Связаться с флагманом было невозможно: в дневном бою осколком перебило антенну радиотелеграфа. Утром Владимир Николаевич, по старой флотской традиции, собрал совет из всех офицеров. Единогласно решили прорываться к своим, уходя от преследования, а если придется снова вступить в бой, то биться до конца.

Около 17 часов «Ушакова» настигли два японских броненосных крейсера – «Ивате» и «Якумо», каждый из которых в два раза превосходил русский броненосец по водоизмещению и вооружению. Командовал ими контр-адмирал Х. Симамура.

Японский адмирал поднял сигнал по международному своду: «Ваш флагман сдался, предлагаю вам сдаться». На «Ушакове» сигнал не разобрали, сигнальщики сначала даже приняли японцев за своих. Но Миклуха не сомневался, что это японцы.

Он приказал выбросить за борт с мостика деревянные части и парусину, во избежание пожара, и оставить только пробковые матросские койки для защиты от осколков. Противник тем временем лег на параллельный курс со стороны поврежденного борта броненосца. «Ушаков» шел, накренившись, глубоко зарываясь носом в воду. Японцы снова подняли сигнал. Русские сигнальщики разобрали первую часть: «Советую вам сдать ваш корабль…». По воспоминаниям оставшихся в живых моряков, Миклуха после доклада сигнальщиков приказал: «Ну а продолжение и разбирать нечего, долой ответ, откройте огонь».

Начался бой. Русские снаряды ложились с недолетом. Миклуха приказал идти на сближение с противником. На «Ушакове» вышло из строя гидравлическое наведение носовой башни, перешли на ручное управление. Огонь броненосца слабел. Первый японский снаряд попал в корпус носовой башни и образовал большую пробоину в борту. Второе попадание японцев вывело из строя правое носовое орудие. Последующие попадания вызвали пожар мест складирования боеприпасов. Загорелись обшивка борта и жилая палуба. От сильного крена заклинило механизмы вращения башен. Продолжала стрелять только одна уцелевшая пушка, но это была скорее стрельба для подбадривания команды: причинить ущерб неприятелю она уже не могла.