Петлюра хотя и отверг — «в целом» — эти новые «наглые» предложения, но все-таки решил продолжать переговоры с Антантой и направил в Одессу, к французам, новую делегацию.

4 марта генерал Греков, вернувшись с очередных одесских переговоров, огласил Петлюре их неутешительные итоги. Греков сообщил, что французы продолжают настаивать на дальнейшей смене состава Директории, требуя отставки Петлюры и Андриевского как слишком «левых» и слишком «самостийных». Остапенко же убеждал Директорию в том, что французы готовы оказать помощь УНР и даже выслать на украинский фронт против большевиков одну дивизию.

На следующий день на Государственном совещании Петлюра отклонил непомерные требования французов, заявив, что он бы с радостью ушел, если бы видел достойного преемника, способного удержать ситуацию в стране в обстоятельствах развала аппарата и армии. Несмотря на стремление французов «не иметь дела с Петлюрой», тот отсылает в Одессу очередную делегацию под руководством Грекова и взывает о помощи, хотя бы оружием и боеприпасами. Эта помощь нужна была Петлюре даже в виде простой декларации, появление которой уняло бы его критиков, вселило веру в победу и прекратило бы наскоки польских войск на земли УНР.

3—5 марта польские войска стали атаковать Холмскую группу войск УНР, оторвав от Украины небольшие территории на Западной Волыни. Агрессивность поляков требовала от Петлюры держать постоянно 5—6 тысяч солдат, так необходимых в борьбе с большевиками, на польском фронте.

С начала марта 1919-го Красная Армия все успешнее наседала на украинские части, которые самостоятельно снимались с фронта и уходили в тыл. Бегство с фронта иногда принимало трагикомические формы: так, одна деморализованная украинская часть даже напала на вагон Директории, стремясь захватить правительственный эшелон, чтобы побыстрее удрать с фронта.

Уже 6 марта по приказу Петлюры Директория и правительство эвакуировались из Винницы в Жмеринку, а затем, 9 марта, в Проскуров. 7 марта «красные» захватили Бердичев, а 13-го в Жмеринке произошло восстание гарнизона УНР, что перешел на сторону большевиков. И хотя через день восстание подавили, а «предателей» расстреляли, Жмеринку удержать не удалось. 19 марта «красные» глубоко врезались в самый центр украинской обороны, заняли Жмеринку и перекрыли железнодорожное сообщение с Запорожским корпусом.

В дни мартовской катастрофы в Каменец-Подольском собрались лидеры УСДРП и УПСР, оппозиционные «диктаторскому режиму» Петлюры. Город стал центром «левой» оппозиции режиму. Именно эта оппозиция разработала ультиматум Петлюре, который повез в Проскуров социал-демократ Исаак Мазепа. Но Петлюры в Проскурове не оказалось. Он был где-то на фронте...

Петлюра, поработав с «правым» правительством, теперь считал, что с «левыми» украинскими социалистами все-таки придется искать общий язык. Эти партии, в отличие от «правых», имели некоторую поддержку в народе и армии, и их оппозиция режиму могла привести к полному внутреннему развалу республики. 14 марта Петлюра назначил в Проскурове государственное совещание, на которое пригласил членов правительства и Директории, лидеров украинских партий, некоторых членов Трудового конгресса, вождей Западной Украины. Это совещание должно было определить дальнейшую политику Директории. Интересно, что оно было первым и последним заседанием Директории в полном составе после отставки Винниченко. Больше пять «директоров» не собирались... Однако, как и предыдущие, мартовское совещание вылилось в обыкновенную межпартийную ссору. УРСДРП опять требовала не только прекращения переговоров с Антантой, но и прекращения «братоубийственной войны с большевиками».

Выступая на совещании, Петлюра заверил присутствующих в том, что даже при провале переговоров с французами он не пойдет ни на какой договор с большевиками, с этим, как он выразился, «мыльным пузырем», по причине их враждебности украинскому государству. Он впервые призвал «опираться на собственные силы», сетуя, что если бы у «центральноукраинцев» была такая же национальная сознательность, как у «крестьян в Галичине», можно было бы с успехом отстоять государственность и пойти на создание Трудовых Рад (Советов). После совещания стороны остались при своем мнении. Петлюру поддержали члены Директории, правительства, западноукраинские политики, а «партийцы» сохранили «левую» платформу.

16 марта Греков снова возвратился из Одессы, опять привезя условия, неприемлемые для Петлюры. Французы подтвердили свои требования отставки Петлюры, считая, что только после такой отставки можно говорить о реальной помощи армии УНР со стороны Антанты. Кроме того, Греков сообщил Петлюре, что французские позиции в Причерноморье заметно ослабли, что французы не хотят воевать и совсем не готовы к военному походу в глубь Украины, что единственной помощью могут быть только военные инструкторы. Особенно удивило генерала то, что даже атаманчик Григорьев во главе плохо вооруженных крестьян с успехом бьет хваленые войска Антанты. Вдобавок Греков утверждал, что французы против самостоятельности Украины и в Одессе нет их хваленых танков...

Исходя из виденного и слышанного, Греков предлагал Директории официально не прерывать переговоры с французами в Одессе, но и не идти на удовлетворение их непомерных требований — до выяснения положения армии Антанты и ее стратегических планов.

Одновременно с Грековым из Одессы приехала делегация украинских рабочих, которая заявила, что «при французах» в Одессе нет хлеба и топлива и их власть в городе «фикция». Эти сообщения также поколебали веру Петлюры в Запад.

Но на следующий день из Одессы приехал еще один член делегации УНР — министр Константин Мациевич. Он привез более обнадеживающие сведения о возможном союзе с французами. Мациевич утверждал, что французы уже отказались от требования обязательной «замены» Петлюры и даже были готовы подписать договор с Директорией и помочь республиканской армии финансами, оружием, боеприпасами, медикаментами. Для окончательного решения всех вопросов «сам» французский генерал д'Ансельм назначил Петлюре личную встречу через два дня, на станции Бирзула (Котовск). Мациевич говорил и о том, что лучшим выходом для Украины будет протекторат Франции, замечая, что французы уже отказались от идеи «Великой России» в пользу идеи «Федерации народов России». Мациевич оптимистически утверждал, что очень скоро французы сконцентрируют в районе Одессы 100-тысячную армию «для похода против большевиков».

Сообщение Мациевича вызвало прилив энтузиазма у Петлюры и новые надежды на победу.

Но быстрое «красное» наступление, захват «красными» Жмеринки перерезал единственный путь (железную дорогу), по которой должен был ехать на встречу с французами Петлюра, и встреча не состоялась. Внезапный удар «красных» вынудил Петлюру и его окружение уже 20 марта эвакуироваться из Проскурова. Причем часть правительства и Директории бежала в Ровно, часть — в Каменец-Подольский, еще одна — в Станислав (Галичина). Петлюра требовал переезда всех министров в Ровно, однако они в большинстве своем решили отсидеться в Галичине. Многие защитники Украины тогда «потеряли голову», катаcтрофа казалась смертельной. Но Петлюра сохранил присутствие духа, и его позиция и авторитет каким-то чудом скрепили разрушающуюся республику.