которое так и осталось в правой глазнице, а третий и четвертый нападавший замахнулись огромными боевыми топорами.

Вот и конец…

– Вертиго ноктре…

Топоры соприкоснулись с невидимой пленкой абсолютного щита и без какого-то визуального эффекта рассыпались в прах, а мои пленители, разрубленные пополам тонкой кромкой абсолютного щита, без единого звука упали на землю. Благодаря этому я лишился сразу половины магического резерва, и без того не резинового!

Ветер крепчал, видимость снизилась настолько, что я с трудом мог разглядеть что-то дальше длины собственных рук, пришлось закрыть глаза и произнести заклинание магического зрения… Вот, чего не люблю, так это магическое зрение, мир в нем словно расколотая серая пелена, искаженная кривыми зеркалами.

Передо мной стояли самые натуральные магические зомби третьего порядка. Последний раз я видел нечто подобное до своей гибели, в войну техники и магии. Люди, чтобы защитить свой дом, добровольно шли под нож магу-некроманту, чтобы стать полуразумной тварью, способной лишь убивать и выполнять чужие приказы.

Да что, черт вас всех раздери, происходит? Орден борцов с нежитью использует нежить?!

Эсток, повинуясь мысленному приказу, пробил голову магическому зомби насквозь, и вскоре посреди набирающего силу урагана стоял черный факел.

Остался последний…

– Ты слишком многое себе позволил, Рин. Слишком многое…

– Говорящий зомби – магия просто творит чудеса!

Зомби подошел к телу лежащей без сознания девушки, сняв с ее пояса кошель, вынул какой-то амулет и, сломав его, бросил в воздух. Пару секунд ничего не происходило, кроме того, что амулет по всем законам физики и динамики должен быть подхвачен ветром и отброшен далеко в сторону, но он завис на месте, а в следующий миг полыхнула ослепительная вспышка в магическом зрении, в один миг охватив весь ураган, после чего ветер исчез. Разом, полностью! Мелкий щебень, камешки и песок дождем упали на землю и чудом уцелевшие в свирепом ветре крыши домов.

– Кто ты такой?

Зомби механически рассмеялся.

– А я считал, что ты уже догадался, Рин! Теряешь хватку… – зомби демонстративно покачал головой.

Я открыл глаза и одновременно поглядел на магический мир внутренним зрением. Зомби со всех сторон словно пронзали черные нити, которые терялись где-то метрах в двадцати-тридцати.

– Ты правильно понял, Рин, это всего лишь марионетка, как и тот, кто ей управляет. Ты был дважды предупрежден, но не послушался! Теперь можешь больше не рассчитывать на свою удачу, так как ты не найдешь на планете укромного уголка, где тебя не найдут мои слуги. Можешь бежать со всех ног! Прятаться, скрываться, менять внешность! Я найду тебя даже у черта на куличках и на тринадцатом круге ада!

Зомби, сломав еще один амулет, бросил его по дуге на тело девушки со светящимися лимонно-желтым волосами и, закатив глаза, упал мне под ноги. Тело же девушки исчезло в вихре одноразового портала. О ее недавнем пребывании в здешнем бардаке говорил только четкий отпечаток ее фигуры, оставленный в пыли на дороге перед таверной.

Подобрав черный эсток, словно могильный крест торчавший из груды человеческого пепла, я обернулся на заваленное телами мертвых недавнее поле боя. Девушка отдала почти все жизненные силы, а вот все остальные отдали еще и жизнь, чтобы напитать парочку магических зомби. Для чего было идти на такие жертвы, я просто не понимаю?! Если «он» хотел покрасоваться и пустить пыль в глаза – есть куда более простые и надежные способы, не говоря уже об огромном объеме магической энергии, которая была затрачена на все это.

Что ж, враг, знающий меня настолько хорошо и желающий моей смерти, уже кое-что. Это не абстрактный орден, куда набирают «по объявлению» в поисках пушечного мяса, нет, это уже куда хуже.

Значит, можно поздравить себя с первой ниточкой, осталось вспомнить, кто мог создавать магического зомби-добровольца третьего уровня, да и притом который мог спокойно общаться, без желания нарушить приказ и вцепиться зубами в глотку противника.

На ум пока приходил только Б… Я помотал головой, отгоняя дурную мысль. Они мертвы, и не стоит беспокоить покой мертвых частым упоминанием их.

Что ж, теперь я получил дополнительный стимул поскорее убраться из здешнего захолустья. Если верить слухам, то в море на островах существуют затерянные города, где-то скрыт остров, полный воительниц-амазонок в золотых доспехах с луками, бьющими на добрую милю, все как на подбор прекрасные, словно богиня Артемида, сошедшая с Олимпа на грешную землю. А из моря в сопровождении русалок и ундин, заманивающих корабли на рифы, всплывает огромный кальмар, топящий корабли и утаскивающий моряков на дно морское. Надо же как-то пропитание искать.

С неба спикировал вороненок, а из ближайшей кучки песка высунулась хитрая морда Ящура. Остался только самый минимум – найти судно. Нет, не ночной горшок, а корабль, способный пересечь море! До учебного года еще месяц с хвостиком или того больше, забыл уточнить у алхимика.

– Ну что, найдем корабль, и тогда сам кракен и сотня ундин нам не враг!

– Кар-р!

– Фс-с-с…

* * *

Пиратский галеон приблизился к порту на расстояние полета снаряда тяжелой противокорабельной катапульты и стал спускать на воду лодки с абордажными командами. Зеленый диск Хелебра, ярко светящие на небе звезды заслонили возникшие словно из ниоткуда быстро разрастающиеся в небе грозовые облака.

Атака должна была быть неожиданной, молниеносной и сулящей огромную выгоду, вот только в ту злополучную ночь на пиратской команде свет клином не сошелся.

Стоило только шлюпкам отплыть на сотню метров от спрятанного магом-погодником в тумане корабля, как начались странности: то уключины начинали противно скрипеть, не сколько действуя на нервы абордажной команде, сколько демаскируя; то магические фонари, которые должны были вспыхнуть уже на пирсе, стали мигать разным светом, выдавая в туманной дымке полторы дюжины пиратских лодок; то у старпома золотой зуб начинал ныть, стоило приблизиться какой-нибудь серьезной опасности на море; но страшнее всего стало, когда кто-то замогильным голосом, пробирающим потусторонним холодом до самих костей, начинал скрипуче напевать в такт с уключинами:

День и ночь, день и ночь,

Мы плывем по Африке…

День и ночь, день и ночь,

Все той же самой Африке…[1]

И тут появился он.

Пираты в немом ужасе наблюдали, как мимо них от пирса, в сторону их же корабля абсолютно спокойно, не всколыхнув ровной глади воды, проплыла весельная лодка, на носу которой в горделивой позе, с саквояжем в левой руке, стояла фигура странного человека в черном дорожном плаще и с