– Она там одна? – спросила Мэл.

– Ага, – ответил он.

– Тогда мне понадобится твоя помощь. Мне нужно, чтобы ты кое-что принес.

– Я не хочу, чтобы…

– Лучше не спорь, а делай, что я прошу, если не хочешь все испортить, – отрезала она, и ее голос звучал гораздо внушительнее, чем она себя на самом деле ощущала.

Мэл подбежала к трейлеру, открыла дверь и вошла внутрь. Пяти шагов ей хватило, чтобы пройти через небольшую кухоньку и оказаться в комнатушке, которая считалась спальней; там стояла небольшая кровать, на которой корчилась от боли девушка, накрывшись простыней в пятнах крови и прочих выделений.

Мэл встала коленом на кровать, положила рядом сумку, открыла ее и сбросила с плеч на пол куртку – с ней мгновенно произошла привычная трансформация, благодаря которой испуг и сомнения сменились состоянием душевного подъема и сосредоточенности. Теперь она ощущала в себе непоколебимую уверенность.

– Все будет хорошо, – мягко сказала Мэл. – Давайте посмотрим, что с тобой. – Не оборачиваясь, она бросила через плечо: – Мне нужна большая пустая кастрюля или таз, а также несколько полотенец или одеял, по возможности мягких – для ребенка. Еще нужна кастрюля с теплой водой, чтобы смыть кровь. Ага… – произнесла она, поднимая простыню. – Хорошо, дорогая, ты должна мне помочь. Дыши вот так, – проинструктировала она, надевая перчатки. – Не надо чересчур напрягаться. Нужно больше света! – снова крикнула она через плечо.

Наружу уже вышла макушка младенца; еще пять минут, и Мэл опоздала бы. Она услышала, как мужчина суетится позади нее, и внезапно рядом с ее сумкой появилась кастрюля. Потом там же возникла пара полотенец, и загорелся свет на потолке. Мэл сделала мысленную пометку добавить фонарик к набору принадлежностей в своей сумке.

Женщина слабо всхрипнула, у нее между ног показалась голова ребенка.

– Дыши глубже, – скомандовала Мэл. – Не напрягайся – у нас тут проблема с пуповиной. Легче, легче… – Она осторожно потянула за пурпурную пуповину, стянувшую шейку ребенка, и освободила его. Она не пробыла в трейлере и пяти минут, но это оказались самые сложные минуты в жизни младенца. Засунув палец в перчатке в родовой канал, Мэл осторожно подтолкнула ребенка к себе. Комнату огласили вопли еще до того, как он полностью вылез наружу – громкий и требовательный крик новорожденного. Ее сердце вздрогнуло от облегчения; это оказался здоровый малыш. Даже вакуум не потребовался.

– Поздравляю, у тебя сын, – мягко сказала Мэл. – Он симпатичный. – Взглянув между приподнятых колен своей пациентки, она увидела молодую женщину примерно двадцати пяти лет с длинными темными волосами, влажными от пота, с усталыми, но сияющими от радости черными глазами и легкой улыбкой на губах. Мэл зажала пуповину щипцами и перерезала, завернула ребенка в одеяльце и протиснулась через узкое пространство к изголовью кровати.

– Давай положим малыша тебе на грудь, – успокаивающе сказала она. – Тогда я смогу разобраться с плацентой. – Мать протянула к ребенку руки. Мэл заметила, что рядом с ней на кровати стоит большая корзина, словно ожидая младенца. – Это не первый твой ребенок, – догадалась Мэл. Девушка покачала головой, и большая слеза скатилась по ее щеке, когда она взяла сына на руки.

– Третий, – прошептала она. – Другие не выжили.

Мэл убрала влажные волосы с ее лба.

– Ты здесь одна живешь?

– Да, одна, уже месяц или около того. Раньше тут был еще кое-кто, но он ушел.

– И оставил тебя в трейлере посреди лесной глухомани на позднем сроке беременности? – мягко спросила Мэл, поглаживая пальцем идеальной формы головку ребенка. – Ты, должно быть, сильно испугалась. Давай, – сказала она, потянув за край футболки девушки. – Пусть попробует. От этого всем нам станет легче. – Младенец чуть замешкался, устраиваясь поудобнее, затем нашел сосок и принялся сосать.

Мэл вернулась к изножью кровати, надела чистые перчатки и принялась массировать матку пациентки. Услышав позади себя хлопок входной двери, она оглянулась. На небольшой кухонной стойке она увидела таз с водой.

Пациентка подсказала ей, где хранятся запасы подгузников для новорожденных и стерильные салфетки. Мэл нашла чистые простыни и прокладки, обмыла ребенка с матерью, а затем долго сидела на краю кровати, укачивая младенца на руках. Несколько раз пациентка протягивала к ней руку и благодарно сжимала ее ладонь, при этом обе не произнесли ни слова. Через час Мэл решила заглянуть в холодильник. Исследовав кухню, она нашла стакан и налила женщине немного сока. Затем поднесла к кровати пластиковый контейнер с водой. Она проверила девушку на предмет кровотечения – оно было в пределах нормы. Закончив с этим, Мэл достала из сумки стетоскоп и прослушала сначала сердце ребенка, а затем роженицы. Цвет кожи у обоих был нормальным, дыхание – ровным, молодая мама изрядно устала, а ребенок спал спокойно. Роды прошли удачно.

– Скажи-ка мне вот что, – начала Мэл, – ты не собираешься втягивать этого ребенка в проблемы с наркотиками? – Девушка в ответ лишь отрицательно покачала головой и закрыла глаза. – Хорошо, в Вирджин-Ривер есть небольшая клиника. Я работаю вместе с тамошним доктором. Он не будет задавать лишних вопросов о тебе или ребенке, поэтому можешь ни о чем не беспокоиться. Он любит говорить, что занимается медициной, а не охраной правопорядка. Но вас обоих нужно хорошенько осмотреть, чтобы убедиться, что все в порядке.

Мэл подняла с пола куртку.

– Могу я тебе еще чем-то помочь? – спросила она свою безымянную пациентку. Девушка снова лишь покачала головой.

– Ночью пей побольше жидкости, это полезно для грудного молока. – Затем Мэл протиснулась через узкое пространство к изголовью кровати, наклонилась и поцеловала ее в лоб. – Поздравляю, – прошептала она. Осторожно вытерла со щек пациентки пару слезинок. – Я надеюсь, что у тебя и у ребенка все наладится. Будь очень осторожна и внимательна.

– Спасибо, – тихо ответила женщина. – Если бы ты не приехала…

– Тсс, – прошипела Мэл. – Я приехала. И с тобой все в порядке.

Мэл в который раз утвердилась во мнении, что не имеет значения, кем является ее пациентка: счастливой замужней учительницей воскресной школы, годами ждавшей своего первенца, или преступницей, прикованной наручниками к кровати, – рождение ребенка всегда вызывало в ней огромный душевный подъем. В столь уязвимом состоянии матери оставались матерями, и ее главным желанием было помогать им. Единственное, что имело значение, – помочь ребенку благополучно появиться на свет, а его маме – пройти через это, сохранив здоровье и чувство собственного достоинства. Пускай даже это означало подвергнуть себя некоторому риску, она была обязана сделать все, что в ее силах. Мэл не могла проконтролировать, что происходит с матерью и ребенком после того, как она их покидает, но если ее звали на помощь, она не имела права отказать.

Выйдя наружу, Мэл увидела, что мужчина ожидает ее у внедорожника. Он открыл перед ней пассажирскую дверь.