…Только бы не опоздать!

Песков расслабленно лежал на диване и курил толстую сигару, когда по телевизору сообщили, что покушавшийся на главу «Стройкома» задержан и следствие располагает данными о заказчике.

Игорь докурил сигару до конца, прежде чем осознал, что ситуация зашла в тупик. Дальше только пропасть под названием тюрьма. Вернее, смерть. Тюрьма и смерть для него синонимы.

Он встал, подошел к окну, ощутив приступ тошноты и головокружения.

Конечно, он наделал кучу ошибок.

Связался с наркоманом. Потом – наркомана вовремя не убрал, а после – не смылся из города, из страны, не растворился среди населения планеты Земля, сменив фамилию, имя и внешность. А главное – он расслабился.

Последняя ошибка была самой страшной и непростительной.

Песков побрился, надел свой лучший костюм и чистую рубашку. Как солдат перед смертью.

Как там – грудью на амбразуру?

Да, либо грудью на амбразуру, либо небо в клеточку на всю жизнь…

У него появился план, как действовать дальше. В «Стройкоме», в сейфе, есть наличные деньги – несколько миллионов евро. Если успеть их забрать, для него все дороги открыты. Аэропорт, другая страна, другое имя, другая национальность. Ищите, господа, ваше право.

И почему он не сделал этого раньше?

На хрена ему пьедестал с дешевой медалью?

Он бросил в дорожную сумку кое-что из вещей, забрал из верхнего ящика стола пистолет. Проверил обойму. Перекрестился. И…

Вышел из квартиры, не закрыв за собой дверь.

Больше он сюда не вернется.

В любом случае…

Каблук сломался, и пришлось бежать босиком, отшвырнув босоножки.

Сбивая прохожих, Надя неслась по улице до тех пор, пока не сообразила, что может поймать такси, – в кармане лежали двести рублей и какая-то мелочь, оставшиеся после вчерашнего похода в магазин.

– «Стройком», – выпалила она пожилому водителю, обнаружив, что напрочь забыла адрес.

Но таксист оказался толковым, он и без адреса повез Надежду в «Стройком», медленно пробираясь по пробкам.

– А быстрее нельзя? – Надя еле сдержала слезы – если бы она продолжала бежать, это было бы гораздо быстрее.

Ну и что, что до «Стройкома» не один километр. Она бы осилила…

Таксист насмешливо покосился на растрепанную пассажирку.

– Понимаете, в криминальной хронике показали наемного убийцу, и я его узнала… Получается, я знаю заказчика… Я видела, как они встречались. Надо предупредить! А то он опять Сергея закажет или… или сам его убьет!

Таксист посмотрел на Надю – теперь без насмешки, – вывернул на тротуар и погнал, клаксоном разгоняя прохожих…

Дело было к выходным, и пробки стояли намертво.

Паша молился, ругался, но ничего не помогало – ни милицейская сирена, ни вопли по громкоговорителю «уступите дорогу!». Дороги просто не было, уступай, не уступай.

– Эх, вертолет бы, – вздохнул водитель.

– Если бы да кабы… – проворчал Паша. – Давай, по тротуару шуруй! Сирену врубай и шуруй! Дорога каждая секунда! Давай!

В отличие от таксиста охранник в «Стройкоме» оказался невменяемым идиотом.

– Господи! – вопила Надежда сорвавшимся уже голосом. – Да пойми ты! Пойми, мне надо очень, понимаешь?! Я убийцу узнала!

– Пропуск на вас заказан? – бесстрастно бубнил бугай с квадратной челюстью и оловянными глазами. – Нет? Без пропуска нельзя.

– Да был бы пропуск, стала бы я с тобой, дундуком, разговаривать? Я к Барышеву, он меня знает! Ты позвони ему.

Наде очень хотелось плюнуть в эту тупую морду, но она сдержалась.

– А чего к Барышеву, давай уж сразу к папе римскому, может, и он тебя знает, а Барышева нет, – ухмыльнулся бугай и открыл турникет для какого-то солидного дядьки. Улучив момент, Надя попыталась за ним проскользнуть, но стальная труба турникета больно ударила по ногам.

– А ну-ка давайте, гражданка, освободите помещение! – гаркнул бугай и, схватив Надю за плечи, вытолкал ее за дверь. – Дуй отсюда, а то сейчас наряд вызову. В отделении ночевать будешь!

– Дубина стоеросовая! – огрызнулась Надежда. – Ну погоди! Пожалеешь еще!

Она огляделась и заметила, как в подземный паркинг «Стройкома» въезжает черный «Рейндж-Ровер».

«Дубина», – обругала она на этот раз саму себя.

Пока охранник, отвернувшись, открывал турникет, Надя проскользнула в ворота паркинга.

В гулком подземелье она растерялась. Здесь было много машин, мало воздуха и ни одного человека, к которому можно было бы обратиться за помощью.

Водитель «Рейндж-Ровера» так быстро скрылся за стальной дверью, ведущей в «Стройком», что Надя не успела его даже окликнуть. Подбежав к двери, она обнаружила, что та открывается только электронным ключом.

Больше ни входа, ни выхода. Только эта дверь да ворота, которые раздвигались автоматически, когда подъезжала машина.

А вдруг сюда неделю никто не приедет?! И неделю никто не выедет… Надя почувствовала, как от страха кружится голова.

– Пустите! – Она кулаками заколотила в дверь, потом добежала до ворот и начала бить в них ногами. – Выпустите меня!

Здесь можно было орать до скончания века.

А можно пинать машины, чтобы они хором взвыли сигнализацией. Охранники тогда точно откроют ворота.

А еще тут должны быть камеры, и если в них состроить рожу, то Надю вытащат из этого подземелья и отправят ночевать в отделение.

И что делать?

Что делать, когда нужно срочно схватить убийцу, но вот-вот свалишься в обморок от страха и дурноты…

– Эй! Кто-нибудь! – позвала Надя.

– …нибудь… – ответило ненавистное эхо, но не успело оно замолчать, как ворота открылись и…

Словно большой корабль, в них заплыл серебристый «Лексус».

Надя глазам своим не поверила, но номер был Ольгин, да что там номер – за рулем сидела ее подруга.

Надя перестала дышать, боясь спугнуть это видение…

Не заметив ее, Ольга вышла из машины, звякнула сигнализацией и направилась к заветной стальной двери.

Сейчас уйдет…

А если ее окликнуть – вдруг не узнает?

Или узнает, но сделает вид, что они незнакомы…

Господи, да что же это она?

Про Ольгу – «не узнает»? Про Ольгу – «сделает вид»?

– Оля! – Надя бросилась к ней, едва машины не смела на своем пути. – Оля!!!

Та обернулась в двери, едва не закрыла ее перед носом у Надежды, но удержала, тоже рванувшись вперед, и поймала Надьку в объятия, вскрикнула, засмеялась, расцеловав в обе щеки, и затрясла ее, словно душу пыталась вытрясти.