– Кухарки! Быдло несчастное! Всю вашу породу ненавижу! Все кругом заполонили! Дышать нечем!

Он потянулся к бронзовому орлу на столе – глупой статуэтке, которую подарили ему на какой-то праздник. Если раскроить им эту рыжую голову, то путь к свободе будет открыт…

Он дотянулся до статуэтки, схватил ее, замахнулся. Где-то далеко закричала барышевская жена. Пусть кричит, им все равно обеим конец.

И тогда у него будут деньги, свобода, новая жизнь…

Паша успел в последний момент.

Еще доля секунды – и бронзовый орел опустился бы на голову Нади.

Самойлов налетел на Пескова сзади, заломил руку и дал ему два коротких удара под дых. Песков завалился на бок и завыл.

Слабак оказался злодей – даже не попытался отбиться. СОБРу, собственно, и работы никакой не осталось. Ребята с автоматами выстроились вдоль стены и под масками наверняка улыбались.

– В чем дело? Какое вы имеете право? – ныл Песков, корчась в углу.

– Имеем, имеем, – успокоил его Паша.

– У вас есть санкция? Я требую адвоката! – Песков, держась за живот, сел и покосился на кейс, стоявший возле сейфа.

– Ты смотри! Грамотный! – восхитился Крайнов и открыл кейс. Там плотными рядами были утрамбованы пачки евро. Саня присвистнул.

– Гражданин Песков, вы арестованы по подозрению в организации покушения на главу компании «Стройком» Барышева, – объявил Паша.

– А еще в планомерном и злостном хищении денежных средств со счетов компании. Ну, это вам на Петровке лучше объяснят, гражданин Песков, – лучезарно улыбнулся Крайнов.

Тот зажмурился, отвернулся к стене и заскулил, как собака.

Надя помогла подруге подняться.

– Жива? – спросила она, ощупав Ольге затылок. – Сотрясение, ерунда. Когда Пашка меня на машине сбил, у меня вообще полголовы осталось. И ничего…

Она подвела Ольгу к Самойлову и гордо сказала:

– А это – Паша. Видишь, какой! Прям герой!

Самойлов очень смутился, когда Ольга пожала ему руку, а Надя поцеловала в щеку.

А собровцы точно улыбались под своими масками…

* * *

Парень с обожженной щекой больше не появлялся, хотя Дарья весь вечер прождала его в дешевой забегаловке для рабочего люда.

А она так хотела сказать ему, что метла – отличное средство передвижения! Забавное, стремительное и денег не стоит. Наверное, и хорошо, что не сказала – он бы опять ляпнул что-нибудь, над чем пришлось бы мучительно размышлять…

В общем, она вычеркнула из жизни этого парня и свои ночные пляски.

Она вычеркнула из жизни слезы в подушку и мысли о совести.

К черту.

Свою войну она проиграла. Где, когда допустила ошибку – разбираться не хочется.

Пусть подавятся их любовью, успешностью и благородством.

Она умеет проигрывать.

Утром Дарья достала из шкафа припрятанную пачку денег и пришла к Грозовскому.

Не постучавшись, дверь открыла ногой.

Дима посмотрел на нее холодно и вопросительно, будто знал, что она собирается сказать.

– Вот. – Дарья бросила перед ним пакет. – Нашла. Случайно.

– И что это такое? – спросил он, хотя отлично знал, что это.

– Похоже, деньги. Деньги, которые пропали. Вместе с Надеждой.

– И где же ты их нашла?

– Там. – Дарья сделала неопределенный жест в воздухе. – Среди бумаг завалялись. Представь.

– А ведь это твоих рук дело, да? – спросил Грозовский спокойно, будто это не было для него открытием. – Твоя работа?

Дарья с усмешкой посмотрела ему в глаза.

– Бред!

Подавитесь своей любовью…

– Да? Я так не думаю.

…Своей успешностью и благородством.

– Это твоя проблема, Димочка.

– И это все, что ты можешь сказать?

– Пожалуй. А впрочем… Впрочем, я еще зашла к тебе сообщить… Что увольняюсь.

– Вот как?

– Ага. Привет передавай своей…

Даша развернулась и вышла из кабинета.

В коридоре к ней подбежала Катя.

– Даш, ты просила эскизы отксерить. Вот, десять копий, хватит?

Даша взяла эскизы и, веером подбросив их вверх, быстрым шагом ушла из агентства.

На улице ее поджидал парень с обожженной щекой. На том самом месте, где она впервые поймала его «Жигули».

Дарья остановилась, закурила и сделала ему знак рукой – уезжай!

Парень пожал плечами и пошел к машине, но не к раздолбанным «Жигулям», а к тонированному «Гелендвагену» AMG 500. Повернулся к ней правым красивым профилем, звякнул сигнализацией, сел за руль.

Дарья отбросила сигарету и побежала к нему.

– Давно хотела тебе сказать, метла – отличное средство передвижения, но неудобное, – заявила она, усаживаясь на пассажирское сиденье шикарного гиганта.

– Тетя Надя! – Машка и Мишка повисли на Наде, разорвав костюм по самодельному шву на спине.

Надя обняла детей, сграбастала в охапку обоих и расцеловала.

– Ну, что, мелкота! Соскучились? Ах, вы мои зяблики!

По лестнице спустилась няня, уставилась на Надю с ужасом, потом посмотрела на Ольгу тоже с неописуемым ужасом: все? Я уволена?

Ольга усмехнулась, а Надя не без торжества спросила:

– Может, хоть сейчас-то воды дашь? Пить хочу!

Няня помчалась на кухню, потеряв по дороге тапки и едва не упав на повороте.

Ольга и Надежда одновременно прыснули, захохотали, схватившись за животы.

– Ой, не могу, ты видела? – сквозь смех выдавила Надя.

– Пойдем, я тебя одену, а то страшно смотреть.

Ольга обняла ее и повела в спальню.

Ей подошел бежевый брючный костюм, молочная блузка и белые туфли-лодочки. Надя хотела еще повязать оранжевый шейный платок, но Ольга сказала, что он «из другой оперы».

– Ну как он мог, вот скажи мне, как он мог?! – вопрошала Надежда, крутясь перед зеркалом. – И презентация эта! Век не забуду… И дядьку с теткой моих обидел. Это же выходит, он меня ни во что, понимаешь, ни во что не ставит!

– Ставит он тебя, ставит, – улыбнулась Ольга. – Он тебя, дуру несчастную, любит!

– Нет… не любит он меня… – Надя села рядом с ней на кровать, чувствуя, что сейчас заплачет.

– Вот балда! – обняла ее Ольга. – Да он тут места себе не находил! Морги обзванивал, в нашу с тобой дыру мотался, а ты? Моя милиция меня бережет! А что? – захохотала она. – Очень даже запросто! Может, ты свое счастье упустила? А?