Судя по внешнему виду, бокс валялся здесь уже не один год. На крышу успело нанести земли, местами даже проросла трава, краска со стен почти полностью осыпалась, металл потускнел и покрылся бурыми разводами ржавчины.

Вокруг бокса, в траве и под деревьями, Руслан заметил уже знакомые «кочаны», плюющиеся едкой дрянью. Здесь они росли не так густо и, в принципе, не должны были создать проблем. Громов даже прикинул, как лучше идти, чтобы не попасть в поле действия ловушек. Собрался с духом, натянул на всякий случай на лицо кусок ткани и, крадучись, пошел к разбитому боксу.

Шаг за шагом, обходя стороной торчащие над землей «кочаны», Громов двигался к своей цели. И чем ближе он подходил, тем тревожнее ему становилось. Ему то и дело мерещилось, что бокс лежит в центре какой-то паутины, от которой во все стороны тянутся невидимые нити. Они то и дело мерещились при боковом зрении, но при пристальном взгляде ничего видно не было. Еще и левая рука принялась дрожать, будто кто-то дергал за сухожилия, неприятно и раздражающе.

Руслан сжал руку в кулак, унимая тик, и сделал последний рывок.

Разлом в стене оказался достаточно широким, чтобы можно было просто войти внутрь. Но пилот прежде заглянул, разглядывая обстановку.

Пол шел под наклон, был усыпан битым стеклом, обломками мебели и обшивки. Металлические дверцы шкафов вылетели или болтались на петлях, полки и содержимое высыпались наружу, завалив откидной стол и вылетевшие из пазов подъемные кушетки. В дальней части виделась треснувшая перегородка, за которой располагался небольшой лабораторный отсек. В принципе, там могло остаться что-то полезное, но добраться туда виделось нереальным.

Руслан достал из кармана фонарик, посветил по углам. На стенах виднелись серые подтеки, от сырости весь потолок покрылся плесенью. Пилот боялся увидеть возможные трупы погибших ученых, хотя и знал, что по всем правилам боксы транспортируются без людей.

Мертвецов не оказалось. И, к вящей радости, луч фонаря нащупал то, за чем Громов и предпринял эту экспедицию, – пару гофрированных коробок с блестящими кругами консервных крышек. Одна коробка разорвалась, ее содержимое валялось на полу и, видимо, на улице. Зато вторая коробка оказалась целой, Руслан насчитал в ней девять банок.

Больше не медля, пилот полез внутрь, грохоча валяющимися на полу обломками. Чтобы не упасть, приходилось держаться за стены и потолок, тщательно выбирая, куда ставить ноги. Перебравшись через лежащую поперек полку, Громов присел над коробкой, с удовольствием вынимая и разглядывая банки с едой. Кроме одной, показавшейся пилоту чуть вздувшейся, остальные восемь выглядели нормально.

– Так, – протянул Громов, потирая руки. – А где у нас тут аптечка?

Снаружи громко щелкнули ветки кустов, и тут же что-то тяжелое, похожее на камень, ударилось о стену возле пролома.

У Громова душа ушла в пятки. Он инстинктивно присел, задержав дыхание, вырубил фонарик. Во все глаза уставился в светлый проем, за которым виднелся край пасеки и далекие деревья.

Что-то вкатилось в поле зрение, стукнувшись об раздавленную консервную банку. Круглое, металлическое, зеленого цвета. С блестящим стержнем запала.

Граната!

Руслан рухнул на пол, зажимая руки ладонями. В ребра воткнулся жесткий уголок упавшей полки, но пилот извернулся, поджал ноги и вжался в угол между полом и стеной.

Грохот взрыва заполнил все пространство маленького помещения. Дробью забарабанили осколки, несколько с пронзительным свистом рикошетом прошлись от стены к стене. Громову словно резиновой кувалдой долбанули по макушке, сотрясая и без того больную голову. Перед глазами заплясали белые звезды, во рту появился сладковатый привкус крови.

Но пилот не дал себе разлеживаться. Матерясь, он попытался вскочить, хватаясь за неустойчивые предметы интерьера. Ноги как назло цеплялись за торчащие углы, скользили по грязной поверхности.

Снаружи что-то оглушительно заклекотало, резко и пронзительно. Звук был каким-то механическим, рассерженным. Тут же сильный подземный толчок подбросил вверх бокс, словно пустую консервную банку. Руслан, почти добравшийся до выхода, полетел кубарем назад, врезаясь в распахнутые дверцы и перевернутые полки.

Что-то огромное бушевало на пасеке. Когда мир завертелся, Громов успел заметить, как взлетают вверх комья земли, как невидимая сила разносит в щепу домики-ульи. Он почти добрался до разлома в стене, когда новый толчок перевернул бокс и протащил по земле. Пилота швырнуло на выступающий профиль койки, сверху посыпалось все то, что секунду назад валялось под ногами. Оберегая руками голову, Руслан сильно приложился ребрами и спиной. От удара во рту хрустнуло.

Руслан разметал навалившийся мусор, обезумевшим пауком начал карабкаться к выходу, к кривому разлому, за которым щелкало, топало и ревело. Он успел вывалиться из бокса в тот миг, когда земля в очередной раз подпрыгнула, взметая вверх пилота и жалобно стонущий короб «автономки». С протяжным хрустом повалился ближайший кедр, сшибая хлещущими ветками листья близстоящих деревьев.

Земля встретила Громова жестко, лишь чуток смягчив падение травой. Ошалевший и контуженый, пилот с ходу прыгнул вперед, еще и еще раз, ввалился под тень деревьев и только тут вскочил на ноги и побежал. Сзади невидимый гигант топтал пасеку и дубасил кулачищами в землю, швыряя несчастный исследовательский бокс на деревья. При каждом толчке ноги у Громова подкашивались, и он падал на колени. Но вновь поднимался, ковылял прочь, с хрипом вбирая в грудную клетку июльский воздух.

Сквозь звон, плотной ватой забивший уши, ему показалось, будто кто-то кричит проклятия ему в спину. Но, бросив мутный взгляд через плечо, Руслан никого не увидел. Потому зажал нос, пытаясь «продуть» уши, и, пошатываясь, побрел на юг.

* * *

Из всего найденного в боксе Громов смог унести лишь две банки консервированного супа, успев кинуть их за пазуху в перерывах между толчками. И это еще повезло, он практически чудом не сломал себе шею, летая, словно лягушка в футбольном мяче.

Тело болело, при каждом вздохе ребра с правой стороны отдавались острой болью – хорошо, если не перелом, а ушиб. Один зуб треснул, острый край царапал щеку. Ладно еще, что звон в ушах прошел, правда, при резких движениях вестибулярный аппарат шалил, размывая зрение.

Все это было не так важно, как граната, вызвавшая реакцию ловушки. А в том, что он видел именно гранату, Громов не сомневался – насмотрелся еще в армии, с камнем уж точно не спутает. Но откуда? Кто мог швырнуть ее в бокс? Хорошо еще, что граната ударилась о стенку и рванула на земле, если бы попала внутрь «автономки», то Руслана нашпиговало бы осколками. Кто-то не рассчитал силу взрыва или промахнулся мимо разлома? Вот же зараза, кто бы это мог быть!

С гранатой ассоциировались только военные. Но единственные военные, на которых мог подумать Громов, погибли у него на глазах. Неужели их было не трое? И кто-то теперь мстит? Тогда непонятно зачем таким извращенным способом, легче было бы выстрелить в спину.