Игры с радиацией и сёрфинг на ударной волне лихачу вышли боком. Лучевая болезнь во всех её жутких проявлениях, отягощённая ранениями и боевой химией, которая сама по себе встряхивает организм подобно блендеру, нагнала рисконавта, не успел тот опустить оружие. Удивительным было то, что он дотянул до Ирия, не отбросив по пути копыта. За авантюры пришлось расплачиваться двумя месяцами в регенерационной капсуле в состоянии спящего овоща и ещё полутора месяцами реабилитационного курса биогенной коррекции. Неприятным сюрпризом после выхода из капсулы стала быстро прогрессирующая слепота. Что-то в глазах основательно сломалось и не думало поддаваться лечению. Собрав консилиум, врачи решили бороться с недугом самым кардинальным методом, то есть сменить глаза пациенту. Не далее как три дня назад Богдану дали добро на полную нагрузку новоприобретенных органов зрения.

– Так всё же, что здесь?

– Упрощённое до безобразия занимательное чтиво, – влив в голос липкой патоки елея, добавила она, после чего жёстко припечатала: – Дочитаешь, отформатируй фрейм. Даже за такой бульварный роман убивают без приговора суда.

– Постой, не гони лошадей, – нахмурился Богдан, постепенно светлея лицом. – Марья?

– Марья.

– Ей же должны были почистить память, Маланов вряд ли бы допустил утечку информации на сторону.

– А ей и почистили, – Регина поправила солнцезащитные очки и потянулась за бутылкой охлаждённого апельсинового сока, – но наша девочка оказалась не лыком шита. Структуру кодирования и распыления сведений в информационных массивах и кластерах она знает лучше иных специалистов. Кто из нас ИИ с многолетним опытом и стажем? Щенки они криволапые супротив неё. У Машки убрали локальный кластер, начисто стерев три дня, как думали Маланов и спецура Ильина. Убрали, почистили, форматнули архив, а на маркеры-ремемберы никто внимания не обратил.

– Виртуальные матричные массивы?

– Не суть важно, – отмахнулась Регина. – Не знаю. Марья надула всех, зашифровав маркеры и присвоив им своё кодирование. Что за кодирование не сознаётся, сверчит оптовизорами, трясётся, но молчит. Ладно, имеет право. Заслужила, – философски высказалась Регина, – черт с ней, главное то, что она смогла сшить стёртый кусок, восстановив главные фрагменты возвращения рейдовой группы.

– Я бы тоже постарался натянуть контриков и госбезопасность, – хмыкнул Богдан, – чисто из спортивного интереса.

– Марья так и сказала, что чисто из спортивного интереса. Не от тебя ли набралась, дорогой?

– Ничего не знаю! – ушёл в несознанку Богдан, включая воспроизведение.

Быть застигнутыми врасплох за чтением секретных документов Северовы не опасались. Во-первых, фреймчит был защищён генокодом и цифровым паролем с «плавающим» интервалом по времени между вводом очередной цифры. Любая ошибка, и взломщик или хозяин получал в конце кусок оплавившегося пластика. Во-вторых, уголок больничного парка у озера не контролировался следящей аппаратурой. Последний нюанс Регина выяснила в прошлые посещения. Чего не смогли углядеть пронесённые женщиной приборы, проверила Марья, протестировав встроенный волновой сканер. Позже оказалось, что на жёстком контроле силовиков находится периметр охраняемой зоны и здания ЦВГИ – центрального военного госпиталя Ирия, а внутри они довольствуются видеонаблюдением. Всему виной были чувствительная медицинская аппаратура и приборы. Иные нейромодуляторы и сенсоры начинали сбоить от постороннего электромагнитного и нейровлияния, поэтому госпиталь имел два внешних кольца безопасности и парк, в котором отдыхали и проходили реабилитацию больные и раненые. Грех было не воспользоваться изюминкой, «съеденной» под самым носом всесильных спецслужб.

Прочитав и просмотрев предоставленные материалы, Богдан провел пальцем по экрану, изобразив знак молнии. Изображение мигнуло, выведя на плоскость список фильмов и книг, содержащихся в библиотеке фрейма. От секретных файлов не осталось ни бита информации.

– «Са воей» – «сон разума», да они романтики, мать их, – зло сплюнул Северов. – А ведь у этих самок собаки могло выгореть.

– Обломились. Благодаря тебе, дорогой, не выгорело.

– Лучше бы не читал, как гуано полной пастью хапнул.

Всё началось сто тридцать лет назад по земному календарю. Третий год шли вялотекущие пограничные стычки между Протекторатом каас и окраинными доминионами роух в секторе Раан. Если разобраться, сектор, получивший поэтическое название в честь древней богини рассвета Роух, не был нужен ни первым, не вторым, но дело принципа. Каас попытались по въевшейся привычно переложить основное бремя ведения военных действий на землян, но те отбоярились осложнениями на границах с теми же роух, а сами широконосые[33] за последние столетия отвыкли проливать кровь почём зря, поэтому дела в секторе у них шли ни шатко, ни валко. Роух тоже не особо горели желанием проливать кровь, тем более над ними висел дамоклов меч Третьего флота. Границ Провала обезьяны не пересекали, но в любой момент эти воинственные мартышки могли объявить мобилизацию и заняться обрезанием кошачьих хвостов, поэтому значительные силы Доминионов барражировали вдоль внешних границ ничейного фронтира, служившего буферной зоной между Провалом и Доминионами.

Худо ли, бедно ли, но порою стороны устраивали засады и нападения на военные корабли друг друга или захватывали караваны и транспорты снабжения. В тот злополучный день, когда началась история открытия планеты Свон, крейсер «Бзаас», чьё название наиболее близко к «Немезиде», угодил в ловушку при патрулировании астероидного поля у каталожной звезды с девятизначным номером. Роух заминировали несколько астероидов, устроив направленные взрывы с облаками осколков, устремившимися к «Бзаас». Каменный ливень, обрушившийся на боевой корабль, нёс в себе около десятка мин, разорвавшихся на границе силовых экранов и перегрузивших энергореактор. Естественно, защита крейсера пала, и тогда молодой капитан, понимавший, что без экранов корабль станет лёгкой добычей четырёх фрегатов роух, сбросивших маскировку и появившихся на мониторах боевой рубки, принял обоснованное решение отступить. Вроде всё правильно, покинуть поле боя с заведомо сильнейшим противником без малейшего шанса хоть как-то потрепать его не считается трусостью, но вмешался его величество случай. В силу неизвестных причин, не оставивших след в истории, вместо включения частотных и внутрисистемных двигателей, сработали прыжковые, активация которых в непосредственной близости от астероида пятидесяти километров в поперечнике и массой в миллиарды и миллиарды тонн не могла привести ни к чему хорошему. Засветка «Бзаас» исчезла с мониторов роух. Через семь долгих лет крейсер выпал в трёхмерное пространство у неприметного желтого карлика класса G2V, спрятанного в пространственном кармане, кои в гравитационной аномалии Реэрской области встречались не то чтобы часто, но и редкостью их назвать язык не поворачивался. На счастье остатков экипажа, от которого осталось жалких тридцать членов из полутысячи (остальные погибли во время прыжка), жёлтый карлик крутил вокруг себя несколько планет, одна из которых впоследствии получила своё нынешнее имя – Свон.