– В машину, быстро! – Зава сориентировался, рванул дверцу джипа. – Пулемет, Илюха, возьми пулемет! Быстрее!

Двигаясь, как заведенная кукла, Илья нагнулся, отодвинул в сторону неподвижное тело Яны, поднял тяжелый пулемет и залез на переднее сиденье.

«Троллер» взревел и, шлифуя колесами гладкий камень пола, рванулся вперед. Расстояние до дальней стены зала он преодолел в мгновение ока, и последнее, что увидел Илья, обернувшись, – парализованные волей Удбурда люди зашевелились, а мальчик, лежавший на низком столике, сел и принялся ожесточенно тереть глаза.

– Зажмурься! – крикнул Зава, впечатывая педаль газа в пол. Джип влетел в радужную стену, и вокруг засияли нестерпимо-яркие сполохи огня. Илья зажал глаза руками, выронив пулемет, который больно ударил по ноге…

– А-а-а-га! – торжествующе заорал Зава, отчаянно крутя баранку. – Тебе не успеть, Изгнанный! Тебе не успеть!

Илья открыл глаза и огляделся. «Троль» на полной скорости, подпрыгивая на кочках, несся по пустоши, широкими колесами расшвыривая во все стороны грязь. Беглец маячил метрах в ста впереди, не по-человечески быстро удаляясь от своих преследователей. Илья подивился тому, как он успел убежать так далеко, и тут же понял – чувства возвращаются, он снова становится нормальным человеком.

– Вадька, что происходит? Что у тебя с глазами?! – крикнул он другу, но Зава отмахнулся:

– Потом, Илюха, все потом! Если он добежит до руин… Ах, как же они просмотрели… Как я не догадался?! Это же собор в Ковентри! Марвелы Изгнанного все это время были под самым носом у Великого Круга! Он просто соединил измерения и разное время…

– Что? Что такое Великий Круг? Зава, объясни! – не унимался Илья, но тут джип так тряхнуло, что он подлетел вверх, таранил головой потолок и на какое-то время отключился.

В себя Илья пришел спустя несколько секунд, но эти секунды оказались очень важными. «Троллер» лежал на боку в нескольких десятках метров от развалин собора. Удбурд маячил возле выщербленной стены, Зава, прихрамывая, бежал за ним, но было ясно, что он не успевает перехватить беглеца.

Илья торопливо выбрался из машины, морщась от тупой боли в затылке, выволок пулемет, пристроил его на кочке, почему-то перекрестился и поймал в прорезь прицела серую фигурку Удбурда, уже почти добежавшего до пролома в стене.

– Он – не человек! Не человек! – громко сказал сам себе Илья и нажал на гашетку.

Пулемет загрохотал, стена рядом с Удбурдом покрылась выбоинами, полетело кирпичное крошево.

– Не-до-лет… – процедил Илья, чуть опуская ствол, и вновь нажал на гашетку.

Он опоздал буквально на секунду. Вторая очередь в брызги разнесла кривоватый ствол засохшего дерева, оббила кирпич по краю пролома, но Удбурд, проявив чудеса ловкости, успел шмыгнуть в дыру, под защиту стен разрушенного собора. Илья досадливо чертыхнулся, взвалил пулемет на плечо и потрусил по раскисшей земле следом за Завой.

Вадим тем временем достиг руин и сунулся в пролом, на ходу вынимая из кармана свою удивительную табакерку. То, что случилось потом, повергло Илью в глубокий шок – из дыры на Заву бросилось не менее десятка жутких созданий. Наполовину люди, наполовину крысы, они мгновенно окружили своего врага, оттесняя его от собора.

– Илюха, скорее! Отвлеки их, а то будет поздно! – крикнул Зава, пыля белым порошком во все стороны. Вновь вокруг него закружилась странная метель, но на крысолюдей, похоже, она действовала слабо. Пронзительно пища, они смыкали кольцо, уже разевая пасти с желтыми кривыми зубами.

Илья остановился, рухнул между кочками, угодив в неглубокую лужу, утвердил пулемет меж невысокой пожухлой травы и, почти не целясь, – некогда – начал стрелять.

Первая очередь прошла метра на полтора выше крысолюдей, вторая взрыла землю у их ног. С третьего раза Илье удалось завалить двух монстров и отсечь от Завы остальных.

Больше всего сейчас пулеметчик боялся задеть своего странно преобразившегося друга, и когда тот скрылся в проломе, Илья облегченно вздохнул и принялся спокойно, как в тире, расстреливать мечущихся вдоль стены серых уродов.

Лента кончилась чуть раньше, чем живые мишени. Последний слуга Удбурда, отчаянно завывая, со всех лап улепетывал куда-то в сторону подернутых сизым туманом дальних холмов. Илья сплюнул, поднял пулемет и двинулся к собору.

Внутри руин, некогда, судя по всему, бывших весьма величественной постройкой, в напряженных позах стояли друг против друга Зава и Удбурд. Вадим сжимал в руке короткий, вычурный, скорее всего, ритуальный кинжал, а его противник, крепко зажав в оскаленных зубах уже знакомый Илье бронзовый жезл, поднял над головой небольшую темную чашу, покрытую патиной, и блистающий серебром изящный череп.

Разглядывая Удбурда вблизи, Илья понял, что в его облике осталось очень мало человеческого. Серая кожа, горящие мертвенной зеленью глаза, острые, высохшие, как будто пергаментные уши, длинные костистые руки…

Впрочем, друг детства Вадим Завадский сейчас выглядел не лучше. Помимо уже замеченных Ильей изумрудных глаз, изменения коснулись всего внешнего вида Завы. Кожа его приобрела странный бронзово-коричневый оттенок, голова пугающе увеличилась, нос стал плоским, а меж тонких черных губ то и дело проскальзывал раздвоенный змеиный язык.

Противостояние двух Пастырей (а то, что Зава – Пастырь, Илья понял, еще когда мчался рядом с ним в «троллере»), видимо, достигло апогея. Воздух вокруг них начал искриться, тонкий звон сверлил уши, а битый кирпич под ногами Завы и Удбурда сам собой принялся крошиться, превращаясь в пыль.

– Именем Великого Круга – подчинись! – каким-то утробным голосом прогукал Зава, делая шаг навстречу противнику. Тот отшатнулся назад, в зеленых светящихся глазах промелькнула растерянность, тут же сменившаяся страхом.

– Новый Путь! – зашипел Удбурд, резко согнулся пополам, поставил чашу на землю, освободившейся рукой вытащил изо рта жезл и резко ударил им по запылавшему ярким светом черепу!

Нестерпимая вспышка ослепила Илью, порыв воздуха, напоминавший взрывную волну, швырнул его на землю. Зава застонал, прикрывая глаза, и выбросил вперед руку с кинжалом. Сияние померкло. На том месте, где только что стоял скрючившийся Удбурд, Илья сквозь пляшущие в глазах черные пятна различил лишь лежащие расколотую чашу и сломанный пополам жезл.

– Проклятье!! – Зава, враз утратив все свои нечеловеческие черты, подскочил к артефактам и в отчаянии повернулся к лежащему Илье. – Он ушел, ушел по измерениям! А, черт! Скорее, Илюха, скорее!

– К-куда с-скорее? – заикаясь, спросил Илья, с трудом поднимаясь.

– Назад, в Москву! Он активизировал своих мертвецов! Всех, все двадцать дивизий!

Зава бросился к пролому, на бегу засовывая свой странный кинжал в неприметные кожаные ножны, прилаженные под мышкой на манер пистолетной кобуры. Илья поспешил за ним.