Для совершения каждого действия надо было пройти в отдельный кабинет. В одном давали зелье, во втором проходил опрос, в третьем рисовали наши изображения, в четвертом — снова опрос. От этой непрерывной карусели у меня уже начала болеть голова.

Киан эту беготню туда-сюда воспринял вполне нормально, большую часть времени играя со старым перевертышем и любимой игрушкой.

Хотя, с другой стороны, вполне возможно, что головная боль была вызвана приемом зелья, которое меня вынудили выпить. Я слышала о сыворотке правды, но никогда не применяла и не готовила. В Империи на нее стоит определенного рода ограничение, и наказание за нарушение суровое. Здесь же все происходило иначе.

По цвету, запаху и вкусу данный отвар ничем особо не выделялся. Он был бесцветным и прозрачным, как вода. Пахло разнотравьем, букет и состав которых я даже не пыталась разобрать. А на вкус был как сладкая, немного приторная настойка на спирту. Слегка попершило в горле, немного сбило дыхание, и на этом все неприятные ощущения закончились.

На все вопросы, как и сказал Ульф, я отвечала честно и правдиво. Единственный момент, который вызвал у меня некоего рода тревогу, был вопрос о Киане и его отце. Не готова я была рассказать кому-либо правду и совершенно не видела в ней смысла.

— Ваш муж погиб? — сухо и равнодушно спросил мужчина.

— Его нет с нами уже много лет, — запнувшись на мгновение, ответила я, чувствуя, как снадобье огненной волной поднимается в груди. Но я ведь не солгала… просто немного увильнула от ответа. — Извините, мне до сих пор очень тяжело это обсуждать.

— Вы вдова?

«Интересно, если меня в Заречье называли вдовой более пяти лет, это считается?»

Глубоко вздохнув, быстро произнесла:

— Да.

Сыворотка вновь всколыхнулась, но реакции не последовало. Оказывается, и ее обмануть можно, если очень сильно постараться.

— Прошу прощения, — встав с неудобного стула, произнесла я, когда документы были оформлены и нам разрешили отправиться домой. — Я бы хотела узнать судьбу своего брата. Он стал одичавшим шестнадцать лет назад.

— Это вам в архив. Нижний этаж, тринадцатый кабинет, — пояснил тот, вручая мне бумаги.

— Спасибо.

Нижний этаж — это подвал. Там вообще дневной свет отсутствовал. Киан крепко схватил меня за руку и тревожно оглядывался. Его напугали темнота и оглушительная тишина, которую нарушал лишь звук наших шагов по каменному полу.

— Все хорошо. Не бойся. Мама рядом, — шепнула я ему.

— Нам сюда, — произнес Ульф, открывая одну из дверей.

Та противно заскрипела, но поддалась.

— Чем могу помочь? — за небольшим столиком сидела сухонькая маленькая женщина преклонного возраста и смотрела на нас поверх круглых очков.

Рядом с ней лежал клубок ниток и недовязанный носок. Видимо, старушка была занята вязанием, когда мы ей помешали.

— Доброго времени, госпожа, — я вышла вперед и приветливо улыбнулась. — Мне нужна информация об одичавшем, что должен был прийти в Долину шестнадцать лет назад.

— Шестнадцать лет, говоришь… Долгий срок. Когда обратился?

— Весной, — сглотнув, ответила я. — Он исчез весной, почти семнадцать лет назад.

— Имя?

— Джек Солнечный.

Она снова внимательно на меня глянула.

— Вы понимаете, что он мог сменить имя? Или не дойти, попав в лапы звероловов?

— Да… понимаю, — кивнула в ответ и прижала сына еще крепче.

— Тогда ждите, — взяв со стола тяжелую связку ключей, сказала она и вышла.

Ждать пришлось долго. Минут пять я еще пыталась прислушиваться к звукам, которые доносились из-за двери. Отвлечься и переключиться не получалось. Сердце билось в груди как ошалелое, а от страха в животе все сворачивалось в тугой узел. В подвале не было жарко, но у меня почти сразу намокли ладони и выступил пот на висках. Посадив Киана на колени, я прижимала его к себе и тихо про себя молилась богам.

— Не волнуйтесь, госпожа Солнечная, все будет хорошо, — попытался успокоить меня Ульф, а я только и могла, что кивать.

Сумасшедшее утро. И одна сплошная неизвестность. Как там Ирбис? Длится ли бой или уже окончен? Сильно ли ранен? А вдруг ему нужна моя помощь, а я тут сижу…

А теперь еще и Джек… Готова ли я буду принять правду?

Старушка возвратилась через полчаса. Деловито положила ключи на место и только потом посмотрела на меня, бесстрастно сообщив:

— Шестнадцать лет назад одичавший по имени Джек Солнечный границу не переходил.

Вот и все.

Закрыв глаза, я мысленно считала от одного до десяти и обратно. Надо было успокоиться и включить мозг. Поплачу потом, когда вернусь в комнату. Сейчас же не время и не место.

— Может, он перешел ее позже? — тихо спросила у нее.

— Я просмотрела данные еще и пятнадцатилетней давности. Одичавшего с таким именем в картотеке нет.

— И что?.. Это значит, что он погиб? — последнее слово я сказала шепотом, с трудом заставив его произнести.

— Он мог зарегистрироваться под чужим именем.

Еще одна призрачная надежда.

— И как теперь быть? Как узнать?

— Вам надо подняться на второй этаж и оставить запрос.

— Какой запрос? Кому и куда?

— Сообщение в Долину. Что вы ищете брата. Кабинет двести пятнадцать, — пояснила она, вновь беря в руки незаконченное вязанье.

— Спасибо.

На втором этаже мы провели еще минут двадцать. Послание у меня приняли и обещали сообщить его во все секторы. Если Джек добрался, то он узнает о том, что я ищу его. Ответ должны были прислать лорду Северу.

— И что теперь? — выходя на улицу и вдыхая свежий морозный воздух, спросила я у нашего сопровождающего. — Мы можем сейчас поехать к Ирбису?

— Боюсь, госпожа Солнечная, что за нами уже прибыли, — немного напряженно произнес тот и кивнул куда-то в сторону.

Недоуменно нахмурившись, обернулась и увидела небольшую добротную карету и перевертыша, который шел от нее к нам.

— Миа Солнечная? Добрый день, — приветственно склонив голову, произнес он. — Меня зовут Ангус Дар, я заместитель руководителя следственного комитета столицы. Мне нужно с вами поговорить.

— Ирбис, — ахнула я, цепляясь свободной рукой за Ульфа. То душевное спокойствие и самообладание, что мне удалось восстановить после известия о брате, рухнуло как карточный домик. — Что с ним?

— Пройдемте в карету, — сухо улыбнулся он и открыл передо мной дверцу.

Не помню, как я оказалась внутри. Будто серая дымка возникла перед глазами, и в голове только одно имя, что билось в такт сердцу: «Ксандер, Ксандер… Ксандер».

«Боги, какая же я дура. Занималась такими глупостями, пока он там… Надо было настоять или… сбежать. Да, надо было сбежать к нему… надо».

Пришла в себя, только услышав жалобный всхлип Киана и его тихое: «Мама».

Малыш, почувствовав мое состояние, забрался на