– Ты действительно хочешь уйти?

Хотелось бы сказать, что отныне она «должна уйти», но поправлять его не стала. С тяжёлым сердцем Амелия ответила утвердительно и отвела глаза в сторону. Ей было слишком стыдно смотреть на мальчика.

– Тогда я еду с тобой!

Она едва не подскочила на неустойчивой качели. Амелия с удивлением взглянула на брата:

– Но ты не должен!

– Ты же моя сестра, поэтому я хочу поехать с тобой.

– Послушай меня, Джон! Послушай хорошенько! – Амелия соскользнула на землю, встав перед мальчиком на колени и положив руки ему на плечи.

– Судьба была жестока к нашей семье. Никто не пощадил родителей, а теперь с нами нет даже Сары, и их не вернуть. Но ты здесь… Я увидела тебя, смогла обнять… Джон! Оттуда, куда я отправлюсь, уже не будет дороги назад. Это опасно и страшно… О, ты даже не представляешь, как мне страшно сейчас… и как тяжело принимать такие решения. Если ты останешься здесь, с Томасом, я буду знать, что ты цел и в безопасности! Я не успокоюсь, пока не смогу в этом убедиться, слышишь?

Он кивнул, а ей до боли в горле, до хрипа с голосе захотелось плакать, но мальчик посмотрел так серьёзно и так внимательно, что она заставила себя сдержаться. Снова она убедилась, что он был гораздо смелее и сдержаннее, чем она. Амелия издала нервный смешок; ей стало чертовски стыдно.

– Знать, что ты здоров, и каким ты стал взрослым и красивым – лишь этого достаточно мне для счастья. Боже мой, я не хочу потерять тебя! Но мне так страшно, если ты останешься со мной… Я не знаю, что мне делать!

Ненадолго на его лице мелькнула тень замешательства. И всё же та растерянность, с которой он обычно смотрел на чужаков, словно ожидал от них подвоха, испарилась в один миг. Когда он соскользнул с качели и обнял сестру, не слишком уверенно и не слишком нежно – так, как умел, как был научен – её сердце дрогнуло. Маленькая ладонь мягко, невесомо погладила её по волосам, и Амелия упрямо сжала губы, чтобы не разрыдаться.

– Я знаю, что нам делать, – произнёс мальчик упрямо, вскоре отстранившись. – Я поеду с тобой. Далеко или опасно – мне всё равно. Старик Конн говорил, что каждая упущенная возможность – это стрела в сердце. Но каким я буду братом, если оставлю тебя одну там, где опасно?

Взглянув ему в глаза – глаза матери, чьё лицо она почти не помнила – Амелия поняла, что любая попытка возразить теперь окажется бесполезной, никчёмной. И отныне, как бы не было тяжело, какое бы решение не пришлось принять, она примет его ради себя и Джона.

Пригладив непослушные густые пряди его тёмных волос, Амелия улыбнулась и тихо произнесла:

– Какой же я буду сестрой, если оставлю тебя здесь? К тому же, ты опытный бывалый моряк. Без тебя я пропаду.

Он был рад её решению, хоть и не выказал этого. Скорее, смутился немного, даже щёки его порозовели. Каким же милым он был, когда улыбался! «Этого мальчика ещё можно сделать счастливым, – подумала Амелия тогда. – Я просто не смогу его бросить. Никогда не смогу».

***

К концу мая дни стали теплее, и ветра с океана больше не обжигали холодом так жестоко. Но Амелия ощущала приближающуюся бурю, и ей было неспокойно. Джон быстро привык к её компании, к присмотру прислуги и даже строгости Магдалены, которая всеми силами старалась сделать из него джентльмена в самые короткие сроки. Однако привычное уединение на просторе островов всё ещё напоминало мальчику о вольной жизни вместе с покойным капитаном, и он не стремился постичь основы этикета, хотя вёл себя прилично и кротко. А вот охота и верховая езда приглянулись ему моментально.

Амелия каждый день наблюдала, как её молчаливый супруг пытался поладить с Джоном. Что у него весьма неплохо получалось. Они вместе катались на лошадях и стреляли куропаток по утрам, когда было достаточно тепло. Амелия знала, что Джон молчал об их последнем разговоре. Было странно осознавать, что она втянула брата в свою мерзкую интригу. Его растущую привязанность к Стерлингу вскоре предстояло прервать, и это случится не менее жестоко, чем той ночью, когда она сама призналась Томасу в неверности.

Реальность скручивалась и изворачивалась у неё на глазах, положение осложнялось, несмотря на спокойное течение дней. Но однажды, и она понимала это, время придёт, и Диомар даст о себе знать. Так и случилось во время очередной прогулки в Сторновей, когда в руки ей попал клочок пергамента от одного из местных бродяг-попрошаек. Сообщение гласило о встрече в бухте, находившейся на другом конце большой торговой дороги, в районе под название Пластерфилд. На этот раз Амелии не пришлось долго ломать голову над тем, как отвязаться от вездесущей Магдалены. Её брат смело вызвался обеспечить девушке прикрытие для побега, что Амелию несколько удивило.

– Нам со стариком Конном частенько приходилось скрываться, – убеждал её мальчик. – Какими только способами мы не удирали от констебля, ведь старик порой дебоширил. Так что провести твою Магду не составит особого труда.

– Я рада, что ты мне помогаешь, но всё это ненадолго, понимаешь? Я устала обманывать Томаса, и меньше всего хочу, чтобы ты брал грех на душу. Скоро всё это закончится.

Джон только пожимал плечами да смотрел на неё спокойными невинными глазами. Так Амелии удалось отправиться на верховую прогулку на следующий день, когда Стерлинг должен был остаться в замке и готовиться к скорому отъезду. Накрапывал мелкий дождик, но к полудню ветер уже стих, и Амелия благополучно проехала мимо Сторновей к нужному причалу, где её уже встречал старик Скрип. Не успев даже обрадоваться встрече и справиться о его здоровье, Амелия узнала от пирата, что Диомар ожидал её на ближайшей канонерской лодке. Это было небольшое и очень старое судно, выкупленное моряками для разведывательных миссий, эдакий «шпион», на котором пираты порой передвигались в опасной близости к берегу.

До нужного судна мистер Скрип довёз Амелию на шлюпке. Диомар и правда ждал её. Он стоял возле старой чугунной пушки, сцепив руки за спиной и глядя на спокойные воды бухты. Несколько моряков поприветствовали её, когда Амелия появилась на палубе, затем бросились врассыпную, продолжать работать.

Амелия приблизилась к капитану, и он неспешно обернулся. Мельком взглянув на непроницаемый шлем, она изящно присела в реверансе и поинтересовалась:

– Неужели вам не бывает тесно в этой кошмарной штуке на голове?

– Я вполне доволен тем ощущением свободы, которое испытываю даже в доспехах, благодарю вас, мадам, – ответил капитан едва ли не бесстрастно.

Доспехах! Амелия посмела было засмеяться, но её смех быстро погас, потому что она ощутила витающее вокруг напряжение. Что-то произошло, или же она просто запаниковала без причины?

– Я слышал, что в вашей семье прибавление. Поздравляю!

«Ну конечно, он узнал о Джоне! – подумала Амелия. – Нас видели вместе в гавани на прошлой неделе, не иначе».

– Спасибо, капитан.

– Так мальчик – тот самый брат, о котором вы рассказывали?