– Верно. Его спас один из якобитов, буквально вырвал из рук англичан. Но им пришлось бежать.

– Тринадцать лет – довольно долгий срок для бегства, – протянул Диомар, скрестив руки на груди. – Но я счастлив за вас, поверьте. Воссоединение семьи… это трогательно. Полагаю, вы желаете взять мальчика с собой.

Девушка слегка оторопела. Она не ожидала, что разговор так скоро коснётся этой темы, затем медленно кивнула.

– Я рассказала Джону, что мы уплываем. Разумеется, я не упоминала ни о вас, ни о вашей команде. Он хочет остаться со мной, а мне тяжело будет расстаться с ним… Позвольте ему плыть с нами!

– Разумеется! Вряд ли я смогу отказать в этой просьбе, когда речь идёт о столь крепких узах.

– О, благодарю вас, капитан, – у неё словно камень с души упал. – Я так счастлива! Я клянусь…

– Полагаю также, что в его возвращении непосредственное участие принимал и ваш супруг.

Амелия была искренне удивлена подобному заявлению. А скорее тому факту, что Диомар решил вспомнить о Томасе именно теперь. Его красивый голос звучал притом искажённо и ревностно. Не успела девушка ответить, как около неё, будто чёрт из табакерки, возникла Мегера. Как всегда озорная и улыбающаяся, она пробежала по трапу, неся в руках пару добротных ящиков и не выглядя притом уставшей.

– Ах, вот и наша маленькая принцесса! Только взгляните на неё! Настоящий цветочек в жухлых лепесточках! – воскликнула она и вскинула голову, чтобы убрать со лба непослушный чёрный локон. – Ну-ну, пташка, не хмурься. Я же просто соскучилась! Наконец-то ты нас посетила, а то нашему капитану надоело пускать слюни в пустоту.

Испугавшись, что Диомар разгневается после такой смелой остроты, Амелия украдкой взглянула на него, но мужчина стоял на месте неподвижно, и ничто в его фигуре не выдало раздражения или злости. Однако голос его прозвучал строго:

– Занимайтесь своим делом, Мегера. Ещё двадцать ящиков пороха ожидают на берегу! И убедитесь, что они останутся в тёмном сухом месте, а не как в прошлый раз.

– А что было в прошлый раз? – спросила Амелия.

– Одному из наших болванов не повезло, и он случайно подпалил себе задницу вместе с…

– Оставьте нас с леди Стерлинг наедине, Мегера! Немедленно!

Женщина повела плечами, улыбнулась на прощание и тут же исчезла с глаз капитана. Амелия ощущала некую неловкость. Всё-таки он злился, Амелия чувствовала это, и причина была вовсе не в Мегере и её шуточках.

– Так как же ваш супруг отнёсся к мальчику? – спросил Диомар недовольным тоном. – Он принял его?

– Да, принял. Он помог ему вернуться ко мне…

– И вы благодарны Стерлингу за это?

– Разумеется, я благодарна! – возмущённо воскликнула Амелия. – Почему вы

об этом спрашиваете? Я думала, вы желали со мною встречи. Думала, вы скажете, что всё хорошо, и скоро отплытие…

– Так и есть. Галеон почти готов, и мы отплываем, едва закончатся последние приготовления.

– Но это же замечательно!

– Однако я позвал вас сегодня, чтобы в последний раз убедиться…

– В чём именно? – она была искренне удивлена.

– В вашем желании отправиться с нами. С некоторых пор я начал сомневаться в вашем стремлении, поскольку в последнее время Стерлинг даёт вам больше, чем я мог себе представить, – презрительно заметил Диомар. – Он в милости у будущего короля, он спасает вас от гнева герцога Камберлендского, к тому же он отыскал вашего брата! При всём этом неужели вы не думали о том, чтобы остаться? Ни за что не поверю! Вы потеряете статус, положение при дворе и возможность на безбедное спокойное существование.

– Да как вы можете? Я же дала слово!

– Дали слово разбойнику и пирату.

– Но это не соревнование! – высокомерно заметила Амелия. – Вы принимаете близко к сердцу его заслуги передо мной! Однако это ничего не меняет. Когда меня не станет, Томас найдёт себе пару более достойную, чем я…

Неожиданно мужчина рассмеялся от всего сердца, но прозвучало это насмешливо и отвратительно:

– Как вы заботливы по отношению к нему даже при скором расставании! Какие же чувства вы испытываете к Томасу Стерлингу, пташка?

– Те чувства, до которых вам не должно быть дела!

– А вот я считаю, что это целиком и полностью моё дело, – сказал он и сделал уверенный шаг к ней, затем второй, чтобы встать ещё ближе. – Да, ты обещала мне, и не раз. Но что такое твоё слово для безликого призрака? Если ты решишь сбежать с ним, как я остановлю вас? Моя власть в океане, не на суше, дорогая. Не так уж это и просто – представлять тебя вместе с ним каждый день, час за часом. И чем ближе я к своей цели, тем сильнее мне кажется, как ты убегаешь прочь.

Амелия ахнула, прижав руку к груди. Она не знала, что ответить, и внезапно вспомнила, как всего сутки назад Томас играл с Джоном в большой гостиной на деревянных мечах. Тогда она засмотрелась на них, и ей показалось, что именно на том сокровенном моменте сосредоточилась вся её жизнь. Диомар был прав в одном – она сомневалась, и ненавидела себя за это, ибо то было её слабостью. И она будет сомневаться до последней секунды, пока не ступит на пиратский галеон, либо упадёт на колени перед Стерлингом, вымаливая прощение.

– Теперь ты осознаёшь, каково это, девочка? Сомнения! Слабости! Теперь ты понимаешь? – рявкнул Диомар и вдруг схватил её за запястье. – Можешь делать из меня монстра, давай! Только знай: вот так вершатся человеческие судьбы, моя милая. Сегодня, здесь и сейчас, я даю тебе последний шанс принять окончательно верное решение.

Она попыталась дёрнуться, но он крепко держал её, хоть и не причинял боли.

– Однажды я уже совершил ошибку и взял то, что мне не принадлежало. Я позволил себе слабость и едва не пожалел. Но теперь никто, даже Стерлинг, не отнимет того, что по праву моё! Через три дня наш галеон встанет у западных островов, поэтому через три дня я жду тебя там. Ты останешься со мной и не вернёшься больше к Стерлингу. А если не послушаешься…

– Да что вы сделаете?

– Сделаю так, что тебе больше не придётся выбирать.

Диомар отпустил её руку, пока Амелия, ощущая, как кровь приливает к щекам от гнева, и как её собственные кулаки сжимаются снова и снова, пыталась успокоиться. Затем он одёрнул длинный тяжёлый плащ, словно коршун повёл крылом.

– Откуда в вас такая жестокость? – произнесла она, едва шевеля губами. – В вас нет ни капли сострадания.

– Мир не проявил сострадание ко мне, когда я в нём нуждался! – рявкнул капитан грубо. – Хватит испытывать моё терпение. Делай выбор.

Недолго думая, Амелия, едва дыша, вымолвила:

– Значит, я ошибалась, слепо вам доверяя? И, что бы я ни выбрала, не смогу победить.

– Мы редко побеждаем в любви, дорогая. Теперь ты можешь довериться мне лишь в одном, – ответил он с усмешкой. – Я не бросаю слов на ветер. Через три дня ты придёшь ко мне… или я устрою так, что Стерлинг больше никогда не сделает очередной вдох.