– Спускайтесь, пран Ланс! – Дар-Вилла приглашающим жестом указала на ял. – Вот он – путь к вашему спасению.

Менестрель замешкался. А к спасению ли? После стольких войн против Браккары, в которых он принимал участие или простым наемником, или офицером? После смерти сына посланника? После всего, что он говорил, никогда не скрывая своего отношения к островному королевству? Но, с другой стороны, здесь или быстрая смерть, или медленная в подземелье. Там, за морем, тоже смерть, возможно, не менее ужасная. Зато отсрочка. Пока доберутся до Терр-Порта, можно что-нибудь придумать. Да хоть лодку украсть и убежать в открытое море.

– Пран Ланс! – в голосе сухопутного капитана проскользнули нотки волнения. – Я обещаю вам безопасность! Ну же!

– Поверить браккарцу? – горько усмехнулся Ланс.

Сел, вначале спустил с обломка скалы ноги, перевернулся на живот, соскользнул и, только повиснув на вытянутых руках, разжал пальцы. Галька захрустела под сапогами.

– Ведите! – кивнул он Дар-Вилле.

Моряки встретили его хмурыми взглядами. Впрочем, браккарцы не любили никого. Островитяне всегда считали обитателей материка недостойными дружбы и уважения. Ну, как относиться к людям, которые по какой-то странной прихоти Вседержителя обосновались на плодородных и богатых землях, не совершив для этого ничего, достойного воспевания в песнях?

Следом за шпионкой Ланс вошел в прибой. Холодная воды хлынула в сапоги. Волна ударила, вымочив брюки и колет до середины груди.

Последний раз он покидал Аркайл верхом и говорил себе: «Никогда…» Может, и правда, не стоило возвращаться? Скольких ошибок можно было избежать, сколько непоправимых поступков осталось бы несовершенными… Но сейчас уже поздно каяться. Да и, признаться честно, раскаяние никогда не входило в число лучших качеств величайшего менестреля двенадцати держав.

Увидев внизу обрыва, на гряде валунов, маленькую хромающую фигурку, Коэл сразу же опознал друга. Ланс был все в том же черном колете, седоватые волосы убраны в длинный хвост. Капитан стражи приказал своим спутникам спешиться. Они выглядели ошарашенными происходящим. До сих пор у них в ушах звучало:

– Я не служу Дому Охряного Змея!

Они помнили побагровевшее от ярости лицо прана Льюка.

После все пошло не совсем так, как хотелось Коэлу. Но ему уже было все равно. Дальнейшего продолжения карьеры при дворе он не видел. А, как говорят в трущобах, семь бед – один ответ. Убийство капитана гвардии, неповиновение дяде нынешнего герцога, самоуправство, а там еще участие в уничтоженном заговоре припомнят. Деррик его вытащил, но Деррик мертв.

И Коэл альт Террил приказал своим людям идти на прорыв.

Они смяли, стоптали лошадьми бегущих наперерез гвардейцев. Двоих Коэл лично хлестнул шпагой поперек лица, не желая убивать или калечить. Кони ржали, люди кричали. С грохотом опрокинулась рогатка, которую растерявшиеся стражники на воротах таскали туда-сюда, не зная, куда пристроить. Одного из людей Коэла, окружив, стащили за ногу с коня. Еще одного сбила пуля из аркебузы. Да, им, уже вырвавшимся на улицы города, стреляли в спину. Второй залп пропал впустую – именно за это пран альт Террил и презирал огнестрельное оружие, предпочитая по старинке пользоваться арбалетом. Стражники с выпученными глазами – немногим из них приходилось идти наперекор воле правителя – мчались по Коронной улице, потом по Храмовой, свернули в Ювелирный переулок, слегка умерили стремительный бег коней и, петляя среди беленых двухэтажных домиков ремесленников, выскочили на верхнюю дорогу. Дальше погнали лошадей размашистой рысью. Коэл отчаянно молился, надеясь успеть вовремя.

Поравнявшись с каретой, которая уныло стояла в окружении безжизненных окровавленных тел, Коэл похолодел. Но, хвала Вседержителю, среди мертвецов он не обнаружил Ланса.

Четыре убитых надзирателя в цветах Аркайла и четверо неизвестных, один из которых убит арбалетной стрелой в горло, а трое заколоты. Что это за люди? Откуда взялись? Кто кого убивал? Эти вопросы закружились в голове капитана стражи, как желто-красная листва в осеннем саду под порывами ветра с моря. Но Ланса не было. Похитили? Увезли? Сумел вырваться сам?

Подъехав на хрипящем жеребце к крутому спуску, альт Террил увидел внизу друга.

Ланс карабкался по желтовато-серым валунам. В полосе прибоя скакал шестивесельный ял. А в четырех-пяти кабельтовых от берега красовалась двухмачтовая каракка – в отличие от трехмачтовых их использовали как посыльные суда и для разведки. Корабль не обозначил своей принадлежности ни флагом, ни вымпелом. Но раскраска высоких бортов и блинда-рей под бушпритом безошибочно указывали – судно с Браккарских островов. Коэл не числил себя среди великих знатоков особенностей тех или иных кораблей, но, как ни крути, вырос в городе у моря.

– За мной! Аркебузы приготовить! – скомандовал Коэл.

И побежал со шпагой наголо по извилистой тропинке.

Менестрель перевалился через борт. Вода противно хлюпала в сапогах, мокрая одежда облепила тело. Он уселся на банку на корме. Рядом плюхнулся один из островитян, удерживавших ял. Дар-Вилла села спиной к гребцам, лицом к Лансу. Еще один браккарец пробрался на нос, размотал мешковину, скрывающую аркебузу, вытащил горшочек с углями, дунул в него. Красные отблески скользнули по его безбородому лицу.

– Шкипер Тер-Ган! – кивнула сухопутный капитан на сидящего рядом с альт Грегором.

Седоватый, с вытянутым лицом, тяжелой челюстью и длинными усами, обрамляющими презрительно поджатые губы, островитянин едва заметно поклонился. Ланс понимал, что моряку хочется воткнуть в него кинжал, а вот вынужден подчиняться приказу и спасать. Он и сам с наслаждением перерезал бы горло как этому браккарцу, так и всем остальным в лодке, да вот незадача – никакого оружия с собой не прихватил. Поэтому поклонился в ответ так холодно, что удивительно, как залив вокруг не покрылся льдом.

– Весла на воду! – скомандовал Тер-Ган, решив, что церемонии закончены.

Заскрипели уключины. Островитяне двинулись одновременно, показывая отличную выучку. Ял сорвался с места и, преодолевая прибой, пополз к стоявшему на плавучем якоре кораблю. Прямой парус на фок-мачте и треугольный на гроте. Посыльная каракка. В заливе Бригасир трагерцы сражались с другими – тяжелыми, круглобокими, несущими до двадцати пушек, не считая установленных вдоль фальшборта легких кулеврин. Это судно – не боец. Но благодаря маневренности почти неуловимое в открытом море. Ну, разве что фелуки с Айа-Багаана могли потягаться с ними, двигаясь наискось к ветру и против ветра.

– Вот так начинается путь на встречу с миногами, – горько усмехнулся менестрель.

– Вы видите мир исключительно в черных красках, – отозвалась Дар-Вилла. – А вдруг ваша жизнь только начинается? И миг славы впереди?

– Ну да… Его величество Ак-Орр тер Шейл из Дома Белой Акулы столь восхищен моим творчеством, что устроил похищение, а теперь ждет не дождется, когда чарующие звуки скрипки коснутся его благороднейших ушей.