В самолете нет ни телефонов, ни почты. Я не оплачиваю Интернет, поэтому ничто не отвлекает меня от бесконечных мыслей об одном и том же. В голове крутится одна и та же драматическая и сводящая с ума картинка: выражение лица Перри, которое превращается из любезного в изучающее, а потом в ненавидящее и пышущее злобой. Ее голос эхом отдается у меня в ушах: она спрашивает, как мне нравится ЕЕ кровать, ЕЕ жених. Я снова как будто слышу торопливые шаги Анселя у себя за спиной, наши резкие слова, и в висках у меня снова начинает бешено стучать кровь.

Не считая нескольких часов сна, которые я все-таки умудряюсь урвать, этот саундтрек сопровождает весь мой полет, и, хотя это кажется невозможным, я чувствую себя еще хуже, когда мы наконец приземляемся.

Словно в тумане, я прохожу паспортный контроль и иду на багажную стойку, где крутится в ожидании меня на ленте моя одинокая огромная сумка. Она уже не выглядит новой, в некоторых местах покорябана, как будто ее кидали и валяли по земле, и это куда больше соответствует моему внутреннему состоянию.

В ближайшем кафе я открываю ноутбук и ищу файл, к которому не прикасалась все лето, под названием «Бостон». Внутри него информация, нужная мне для школы, письма с правилами и расписаниями, которые пришли за последние несколько недель, которые я игнорировала, но аккуратно складывала в папку, обещая себе, что обязательно прочту попозже.

Что ж, судя по всему, попозже – это сегодня.

Чашка кофе придает мне сил, и, чувствуя нарастающее возбуждение от того, что наконец решение принято окончательно, я регистрируюсь на студенческом портале Бостонского университета МВА.

И…

Я отказываюсь от стипендии.

Я отказываюсь от участия в программе.

Я наконец приняла решение, которое должна была принять давным-давно.

Потом я звоню своему бывшему академическому куратору и готовлюсь унижаться.

* * *

Я ПРОСМАТРИВАЮ КОЛОНКУ «СДАЕТСЯ» в местной газете.

Частью нашего соглашения о моей учебе было то, что отец оплачивает мне квартиру. Но после того, что я сделала, не думаю, что он станет поддерживать меня, даже если с этого момента я во всем буду идти на компромиссы. Я знаю, что он лучше задушит меня голыми руками, чем даст хоть пенни. И я не могу больше жить, повинуясь его указующему персту. Конечно, пребывание в Париже сильно облегчило мой кошелек, но после беглого обзора объявлений в газете я убеждаюсь, что все-таки несколько вариантов я могу себе позволить… особенно если быстро найду работу.

Я все еще не готова включить телефон и столкнуться с горой сообщения от Анселя (а я уверена, что они меня ожидают, хотя еще хуже, если нет). Поэтому я пользуюсь таксофоном напротив «7-Eleven» прямо рядом с кафе, на улице.

Первой я звоню Харлоу.

– Алло? – отвечает она, явно настороженная незнакомым номером. Я так по ней соскучилась, что у меня слезы вскипают в глазах при звуках ее голоса.

– Эй… – произношу я, и звук получается хриплый и как будто болезненный.

– О боже, Миа! Где ты, черт тебя дери?!! – Следует пауза, и я представляю себе, как она убирает телефон от уха и смотрит на экран, на номер. – Ослиная ты задница, где ты?!!

Я проглатываю слезы.

– Я… приземлилась пару часов назад.

– Ты дома? – восклицает она.

– Я в Сан-Диего, да.

– Так почему ты до сих пор не у меня?!!

– Мне нужно закончить кое-какие организационные моменты.

Например, организовать собственную жизнь. Во Франции я нашла свой путь, а теперь мне нужно не спускать глаз с моей «точки».

– Организационные? Миа, а что случилось с Бостоном?

– Слушай, я все объясню позже, но сейчас… ты не можешь поговорить со своим отцом? – Я всхлипываю. – О моем… об аннулировании брака.

Ну вот и все, вот оно, то слово, которое не давало мне покоя. Произнесенное вслух, оно звучит совсем отстойно.

– О. Значит, все-таки все пошло прахом.

– Все сложно. Так что, ты поговоришь с отцом? Мне нужно сейчас закончить кое-какие дела, а потом я позвоню тебе.

– Пожалуйста, приходи ко мне.

Прижав руку к виску, я изо всех сил стараюсь не плакать.

– Я приду завтра. Сегодня мне нужно привести в порядок мысли.

После долгой паузы она произносит:

– Ладно. Я поговорю с отцом, чтобы он позвонил своему адвокату вечером. И передам тебе, что он скажет.

– Спасибо.

– Тебе что-нибудь еще нужно?

Я снова сдерживаю слезы:

– Не думаю. Я собираюсь найти себе жилье. После того, как сначала заеду в мотель и немного посплю.

– Жилье? Мотель? Миа, так приезжай и оставайся у меня. У меня полно места, а моя сексуальная жизнь явно станет куда более разнообразной и насыщенной, если ты будешь мой соседкой.

Ее квартира была бы идеальным вариантом, в Ла Хойя, между пляжем и кампусом, очень удобно, но, к сожалению, в мой новый план это не вписывается.

– Я понимаю, что говорю как сумасшедшая, Харлоу, но… я все объясню потом. Объясню, почему я поступаю именно так.

После долгой паузы я слышу, как она сдается, и, надо сказать, для Харлоу это удивительно быстро. Видимо, моя уверенность и решимость звучат в моем голосе достаточно отчетливо.

– Ладно. Люблю тебя, Сахарок.

– И я тебя.

Харлоу присылает мне короткий список квартир, которые нужно посмотреть, со своими комментариями по поводу каждой. Я понимаю, что она звонила риелтору своих родителей и просила его подобрать для меня варианты, которые максимально отвечали бы требованиям безопасности, в хороших местах и по хорошей цене. И даже несмотря на то что она не знает, где я хочу жить, я так благодарна ей за эту искреннюю заботу, что готова расплакаться.

Первая квартира, которую я смотрю, хорошая и вполне мне по деньгам, но она слишком далеко от университета. Вторая достаточно близко, можно дойти пешком, но она находится прямо над китайским рестораном. Я целый час сомневаюсь и спорю сама с собой, но в конечном итоге решаю, что все-таки нельзя пахнуть кунг-пао двадцать четыре часа в сутки.

Третья квартира – то, что называется «уютная», меблированная, расположена над гаражом в тихом жилом комплексе и в двух шагах от остановки автобуса до колледжа. И слава богу, потому что после оплаты долгосрочной стоянки в аэропорту я уже не в состоянии заплатить за парковочное место в кампусе. К моему облегчению, квартира выставлена только сегодня утром, потому что в противном случае, я нисколько не сомневаюсь, ее бы уже сняли.

Харлоу просто богиня.

По обеим сторонам улицы растут деревья, и я останавливаюсь около дома, выкрашенного в ярко-желтый цвет. Каменная дорожка пересекает зеленую лужайку, делит ее на две части, а входная дверь темно-зеленого цвета. Тот, кто живет здесь, явно много занимается растениями, потому что двор очень ухоженный, повсюду клумбы и цветники. Это вызывает в моей памяти воспоминания о Ботаническом саде и о том дне, который мы провели там с Анселем, как я учила и тут же забывала французские названия всех растений, как мы гуляли несколько часов за руку, как я предвкушала вечер, когда смогу делать с ним что захочу…