– Пожалуйста, не уходи.

Я чувствую, как у меня внутри начинает бушевать торнадо, но как обычно, даже несмотря на то, что я готова кричать от бессильной злости, его близость и тепло его рук, поглаживающих мои плечи, так действуют на меня, что в этом хаосе появляется островок покоя. Его взгляд смягчается, он переводит его на мои губы.

– Нам нужно поговорить об этом. Нужно поговорить.

Но когда я пытаюсь что-то сказать, слова не идут, и я могу только судорожно выдавить из себя:

– Т-т-т-т-т… – Закрыв глаза, пытаюсь снова: – Тт-т-т-т-т-т-ты…

Черт!

Я открываю глаза, не зная, какую реакцию ожидаю увидеть на его лице, потому что он ведь никогда не слышал, как я заикаюсь, в последнее время этого не было совсем.

Его глаза расширяются, а лицо искажает гримаса страдания, как будто он сломал меня.

– Господи, Миа…

– Н-н-н-н-н-ет.

– Миа… – Он стонет, утыкаясь лицом мне в шею.

Я отталкиваю его, мне сейчас совершенно не нужны его сочувствие и жалость. От злости мои слова становятся острыми, как нож, и с каждым новым словом заикание все меньше:

– Т-т-т-т-ты б-б-б-б-был с-с ней так долго. Я п-п-росто… Вчера я почувствовала себя другой, понимаешь? Впервые п-п-почувствовала себя твоей женой. Но потом… потом я чувствовала себя воровкой. Как будто я украла тебя у нее.

– Нет! – восклицает он, и на лице его появляется выражение облегчения, он убирает волосы с моей щеки и покрывает мое лицо поцелуями. – Нет. Мы же расстались до того, как я встретил тебя.

Черт. Я вынуждена спросить:

– И сколько времени прошло, с тех пор как вы расстались? – Его лицо снова вытягивается, и я как будто слышу, как тикают убегающие секунды, пока он медлит с ответом. – Ансель.

– Несколько дней.

Сердце у меня падает, я закрываю глаза, не в силах смотреть на него.

– Она съехала, пока тебя не было, не так ли?

Он снова отвечает не сразу.

– Да.

– Ты расстался с женщиной, с которой прожил шесть лет, всего за несколько дней до того, как женился на мне.

– Ну, технически мы расстались на три недели раньше, я же пересек на велосипеде Штаты до Вегаса, – напоминает он. – Но на самом деле все закончилось гораздо раньше. Мы оба знали, что все кончилось. Она просто цепляется за то, чего давно нет, если даже и было когда-то. – Он берет мое лицо в ладони и ждет, когда я взгляну на него. – Я ничего не искал, Миа, но именно поэтому я верю в то, что чувствую к тебе. Я никогда не хотел ничего и никого больше, чем тебя. Это ни на что не похоже. Ни на что, что я испытывал раньше.

Я не говорю ни слова в ответ, и он спрашивает:

– Можно, я расскажу тебе все сейчас? Все?

Я снова ничего не отвечаю ему. С одной стороны, вроде бы немного поздновато для полной откровенности. А с другой, в глубине души я очень хочу знать все.

– Программа «Садись на велосипед и Строй» стартовала в мае и закончилась в сентябре, – начинает он. – Финн, Олли, Перри и я очень сблизились за эти дни. Это был своего рода эксперимент, опыт, в ходе которого некоторые команды стали единым целым и возникли дружеские связи, а в других этого не произошло. В нашей команде – получилось.

Он делает паузу, проводя рукой по моим волосам.

– Но что касается Перри и меня… это не была любовь, между нами не было сексуального притяжения. Она хотела. По крайней мере Оливер и Финн утверждают, что она хотела этого с самого начала, с самых первых дней. Я начал замечать это только, может быть, в июле. И к августу я уже испытывал к ним ко всем такие теплые чувства, такую тесную связь, что… дал ей все, что она хотела. – Чуть отстранившись, так, чтобы видеть меня в слабом свете луны, он продолжает: – Даже секс. Во время поездки мы занимались любовью всего два раза. Первая ночь случилась в августе, когда мы сильно напились. А потом, спустя несколько недель, была еще одна ночь, перед окончанием марафона.

Мой желудок сжимается от странного сочетания облегчения и боли, и я закрываю глаза, стараясь избавиться от мучительной картинки, где его руки ласкают ее тело, а его губы целуют ее.

– А потом Перри вернулась сюда, а я отправился в Нешвилл, учиться. Мы были вместе почему-то, хотя даже не обсуждали это. Она решила, что мы пара, а я решил ей это дать. Мы виделись всего пару раз за год, и все остальное, что я тебе рассказывал, – все это правда. Она меня хорошо изучила за время поездки, не спорю. Но мне тогда было всего двадцать два. И я был совсем не тот человек, что сейчас. И мы выросли друг из друга очень быстро. – Он понижает голос, в котором звучит боль: – Это не была любовь, Миа. Это было… – Он проводит рукой по лицу в поисках подходящего слова. – Как… как у вас это называется? – Он смотрит на меня, и я отворачиваюсь, не в силах смотреть на эти губы, которыми он пробует слова на вкус. – Cendrillon? Сказка с мачехой?

– Золушка? – догадываюсь я.

Он хлопает в ладоши, кивает и продолжает:

– Как в «Золушке». Я думаю, мы оба хотели примерить хрустальную туфельку. Ты понимаешь, о чем я?

– Да.

– Именно ей я изменил, дважды. И это моя самая большая вина, Миа. Я вдруг понял тогда, что больше не могу так, что я делаю ровно то же самое, что делал мой отец, понимаешь? Я позвонил ей, чтобы сделать единственно правильную в тех обстоятельствах вещь, порвать с ней. – Он делает паузу и набирает побольше воздуха. – Но Перри не дала мне даже начать, она сообщила, что отказалась от престижной работы в Ницце и теперь мы наконец можем быть вместе в Париже.

Я опускаю глаза, представляя, как ему было плохо.

– А я… – Он снова застопоривается в поисках подходящего слова, и на этот раз я с величайшим удовольствием помогаю ему его найти:

– Ты был сыт по горло.

Он кивает.

– Да, именно. И это было действительно нечестно по отношению к ней. Мне надо было закончить все тогда.

– Мы оба знаем, что я приехала сюда, сбежав от своих проблем. Но все это время ты вел себя как покровитель и благодетель, а ведь ты бежал так же, как и я. Ты использовал меня, чтобы порвать с ней. Ты импульсивен и делаешь многое, не подумав. И, слушай, ты женился на мне. Ты убедил себя, что поступал ответственно и правильно, когда звал меня сюда, но на самом деле ты таким образом просто пытался закрыть страницу с Перри. Я твое средство это сделать. И твое доказательство, что ты не твой отец.

– Нет, – возражает он резко. – Я действительно спасался бегством, да. И действительно спасся тобой. Но не потому, что я использовал тебя, чтобы кому-то что-то доказать или прикрыть какие-то ошибки. В этом случае мне не надо было покупать тебе билет, не надо было искать тебя по всему зоопарку… Я знаю, что я не мой отец, именно поэтому я так переживал свои измены и обман. Но… с тобой все иначе. Я вцепился в тебя потому, что влюбился.