Несмотря на все старания, Кондаков не сумел найти ни такси, ни частника, ни попутный грузовик, хотя для последних уже наступила пора развозить по магазинам скоропортящиеся продукты.

Цимбаларь как мог успокаивал расстроенного старика:

– Да не убивайся ты… Мы вообще эту погоню сдуру затеяли. Сегодня оба твои субчика будут на Финляндском вокзале.

– Не выдержал, значит, пыток? – Одной рукой прижимая прыгающее сердце, Кондаков склонился над мертвецом. – Слаб оказался. Уже на первом ухе капитулировал. Братец-то посильнее был…

– Они его на удавке держали, чтобы воздуха можно было только самую малость глотнуть, – пояснил Цимбаларь. – От этого сознание мутится, и человек за себя уже не отвечает. А потом, уходя, прирезали, чтобы не шумел.

– Тебе он хоть что-то сказал?

– Буквально два слова, но я толком так ничего и не понял… Потом надо будет всем нам мозгами пораскинуть.

Кондаков поднял книгу, валявшуюся возле печки, и прочёл название:

– «Негравитационные квантовые поля в искривлённом пространстве-времени»… Та самая…

Он тщательно перелистал все страницы, но ничего заслуживающего внимания так и не обнаружил. Титульный лист, на котором, возможно, имелась фамилия владельца, был безжалостно вырван.

– Интересно, зачем он её с собой таскал? – промолвил Кондаков, возвращая книгу на прежнее место, поскольку на столе Цимбаларь раскладывал бумаги, оставшиеся в тайнике.

– Всё же память о брате… Сам знаешь, как сентиментальны порой бывают зэки.

– Память вещь хорошая. Но не всегда. Желвакову она сослужила плохую службу. Ведь, откровенно говоря, именно эта книга и вывела нас на его след.

– Не будь книги, обязательно нашлось бы что-нибудь другое… Для композитора мир полон звуками, для художника – красками, для сыскаря – уликами. Всё остальное зависит лишь от личных качеств каждого отдельно взятого специалиста.

– Особо не зазнавайся, Моцарт ты наш. Пока ещё у тебя нет ни связной мелодии, ни толкового этюда. – Кондаков вернулся к телу Желвакова. – Вот ведь как в жизни бывает: звался Гладиатором, а умер словно овечка… Знать бы ещё, что привело его к такому концу.

– Жадность привела, – обронил Цимбаларь, как раз в этот момент изучавший рукописный вариант последнего письма, в котором отсутствовал листок с указанием местонахождения пресловутого чемодана.

– Он со своей жадностью мог ещё сто лет прожить, если бы эти взрывы не подвернулись, – возразил Кондаков. – Вот только боюсь, что с его смертью цепочка очевидцев обрывается.

– Может, и цепочка взрывов оборвётся.

– С чего бы это вдруг? Ты же видел список. Остаётся ещё шесть… Нет, вернее, пять.

Они наведались в четвёртую квартиру, где происходила пьянка, и пинками разбудили хозяев. Поняв, что дело нешуточное, те кочевряжиться не стали и подробно рассказали о всех событиях этой ночи, начавшейся с веселья, а закончившейся бедой.

Гостей, заявившихся без всякого приглашения, жильцы четвёртой квартиры видели впервые, но нисколько им не удивились. Здесь издавна рады были всякому, кто приходил со своей бутылкой. Никаких имён они не называли и о квартиранте из угловой комнаты (то есть о Желвакове) не расспрашивали. Ушли под утро, когда спиртное иссякло, наотрез отказавшись от интимных услуг хозяйских дочек, ещё пребывавших в школьном возрасте.

Велев полчаса сидеть тихо, а потом во все трубы трубить тревогу, Кондаков и Цимбаларь ушли, на всякий случай унося с собой бумаги и книги, оставшиеся после Желвакова.

Приближаясь к станции метро «Обухово», где в ожидании открытия уже собралась небольшая толпа, Цимбаларь сказал:

– Теперь вся надежда на бандитов, угробивших Шестопалова и Желвакова. Если и они ничего толком не знают, то я умываю руки.

– А как ты у них спросишь?

– В категорической форме!

– Я не об этом. Как подход найдёшь? Нам с целой бандой не справиться. Придётся подключать ФСБ.

– А вот этого не дождётесь! Как только мы их подключим, они сразу отключат нас… Есть другой вариант. В квартире, где была засада, один из бандитов сдуру упомянул имя главаря. Редкое такое имя – Клим.

– Ты его знаешь?

– Я – нет. Но думаю, что в определённых кругах он известен. Сейчас я пошлю на мобильник господина Чевякина следующее сообщение: «Сегодня в течение дня люди Клима должны забрать из камеры хранения Финляндского вокзала чемодан, в котором находится миллион долларов». Посмотрим, что из этого получится. Хватит нам быть грифами, наводящими гиен на добычу. Влезем в шкуру гиены сами.

– Ты уверен, что все члены опергруппы поддержат тебя?

– А ты сам поддерживаешь?

– Ну, в общем-то, да…

– Тогда какие могут быть проблемы? Девка и карлик нам не указ.

Вопреки ожиданиям план Цимбаларя, пусть и с некоторыми оговорками, одобрили единогласно, тем более что Людочке в нём места вообще не нашлось, а Ваня должен был наблюдать за всем происходящим со стороны, при необходимости корректируя действия ударной группы.

Ради такого случая в компании «Доверие» была взята напрокат «девятка» неброского цвета – хотя и по фиктивным документам, но за настоящие деньги, причём немалые. Цимбаларь сам подтянул все проблемные болты, сменил масло и залил полный бак бензина.

Согласно условиям, выдвинутым в письме, чемодан с выкупом ожидался на вокзале не позже одиннадцати. Примерно в это же время могли появиться и те, кто на него претендовал. Тем не менее наблюдение за камерой хранения установили уже в десять.

Ваня, покрутившись возле ячейки, убедился: в её индикаторных окошках виднеются те же самые цифры, которые накануне записал для памяти Цимбаларь. А это означало, что после него никто ячейку не вскрывал.

Камера хранения имела то преимущество, что все клиенты находились здесь как на ладони, достаточно было только прогуляться вдоль рядов, в которые объединялись ячейки. Наверное, проектировщики намеренно позаботились о хорошем обзоре для дежурных. Это обстоятельство играло на руку команде Цимбаларя.

Посыльные Клима появились в самом начале двенадцатого. Излишней маскировкой они себя не утруждали и вид имели такой, словно бы собрались на очередную бандитскую разборку. От них буквально разило криминалом, как от шлюх разит пороком, а от чиновников – корыстолюбием. Хорошо ещё, что за поясом у этих громил не торчали пистолеты.

Пока один заговаривал зубы дежурной, двое других быстро открыли ячейку, сунули чемодан в большой брезентовый мешок и направились к выходу, изредка косясь по сторонам. Ваня, обратившийся к ним за милостыней, чуть не получил пенделя под зад.

– Жмоты! – крикнул Ваня вдогонку своим обидчикам. – Чтоб вам сегодня целый день фарта не было!